Грабители появились буквально через двадцать минут после
отъезда хозяина квартиры, то есть они точно знали, что его не будет в это
время. Тем более что домработница в этот день сказала, что придет попозже – у
нее нашлись какие-то личные дела, не то к зубному попасть, не то в пенсионный
фонд справку отнести.
Грабители открыли дверь очень легко, эксперт потом дал
однозначное заключение, что пользовались не отмычкой, а ключами, тем более что
замки у профессора отличного качества, все же в доме находилось множество
ценных вещей, на которые грабители и польстились. Что опять-таки говорит о
наводке.
Коллекция не пострадала только потому, что квартира у
профессора Переверзева была очень большая, с длинным извилистым коридором и
толстыми стенами.
Домработница не попала к зубному врачу или передумала и
явилась на работу пораньше. Она тихонько открыла дверь своими ключами и
заметила, что та заперта всего на один замок – то есть просто захлопнута. Не
закрывая дверь, она прислушалась и уловила далекие голоса. Поскольку люди
двигали ящики, ворчали и матерились, домработница справедливо предположила, что
шум исходит не от профессора. Она не стала громко кричать, кто там ходит, а
выскочила на лестницу и вызвала милицию от соседей. И грабителей повязали бы
тепленькими, если бы не приперли менты на машине с мигалкой прямо во двор и не
встали прямо под окна профессорской квартиры.
В этом месте майор Ленская укоризненно покачала головой – у
нее бы такой номер не прошел.
Разумеется, грабители увидели машину и выскочили из
квартиры. Их было трое, так что домработница с соседкой мудро решили не
связываться и наблюдали бегство через глазок. И успели заметить, как один из
троих сбросил прилично набитый мешок в шахту лифта. Лифт в этом доме, как и во
многих старых домах, был сделан снаружи и давно уже не работал, оттого что
мотор заржавел от сырости. Так что маневр грабителей вполне мог увенчаться
успехом – действительно могли не заметить пакета в шахте, туда несколько лет
никто не заглядывал. Но две бдительные женщины все примечали.
Милиция, конечно, не успела, грабители сбежали, но
награбленное быстро отыскали.
Следствие сделало вывод, что причастны к ограблению могут
быть двое – племянник профессора и домработница, потому что только они знали,
что в это время никого не будет дома. Но домработница сама пришла пораньше и
сумела предотвратить ограбление, а у племянника не могло быть ключей, профессор
ему не слишком доверял. Поскольку ничего из квартиры не пропало, профессор
забрал свое заявление, и дело открывать не стали.
– Так-так… – пробормотала Ленская, –
племянник Переверзев Иннокентий Васильевич… все сходится.
В это время дверь кабинета распахнулась, и на пороге
появился молодой человек с гибкими движениями спортсмена и цепкими рысьими
глазами прирожденного оперативника. Это был тот самый офицер, который
присутствовал при работе водолазов и первым осмотрел труп потерпевшего.
– Вот, Александра Павловна! – Он гордо выложил на
стол размокший паспорт Кеши Переверзева. – Это, несомненно, его паспорт, я
сравнил лицо с фотографией. Он еще не успел сильно измениться, потому что с
момента смерти прошло совсем немного времени…
– А что ты говорил про необычный предмет, найденный на
месте преступления? – напомнила она оперативнику.
– А, вот это… – Он полез в карман. – Но,
может быть, это днем оставили играющие дети…
– Дети? – переспросила Ленская. – Почему
дети?
Вместо ответа парень положил перед ней пакетик для
вещественных доказательств, в котором лежал оловянный солдатик. Красивый,
тщательно изготовленный солдатик в нарядном синем мундире, перепоясанном
желтыми ремнями портупеи.
На следующий день Ленская отправилась в квартиру к
профессору Переверзеву. Она явилась домой в четвертом часу утра, пробовала
спать, но в организме после ночной встряски что-то разладилось, и заснуть долго
не удавалось. И только когда пошли за окном первые трамваи, Ленская забылась
тяжелым глухим сном и проснулась от звонков в дверь. Соседка услышала через
стенку звон будильника и поняла, что Александра опять проспала.
Спросонья Ленская слишком резко соскочила с кровати и
подвернула ногу. Соседка, которая уже привыкла к редкой невезучести Александры
Павловны, только головой покачала, принесла ей пакет со льдом, заварила крепкий
кофе, а после туго забинтовала ногу эластичным бинтом. Опухоль спала, но ходить
получалось с трудом.
Профессор сам открыл ей дверь, невнимательно взглянул на
служебное удостоверение и провел в свой кабинет. Глаза Ленской покраснели и
слезились – по городу летел тополиный пух, на который у нее была аллергическая
реакция.
Усадив Александру Павловну в удобное кожаное кресло,
Переверзев уселся за свой стол и спросил упавшим голосом:
– Вы по поводу Иннокентия? Он что-нибудь натворил?
– Почему вы решили, Аристарх Иванович, что ваш
племянник что-то натворил? – осведомилась Ленская, вместо того чтобы сразу
ответить старику.
Произнеся эту фразу, она мучительно закашлялась.
– Я боюсь за него… – вздохнул Переверзев. –
Кеша слабый, безвольный мальчик… у него нет твердой нравственной основы…
Ленская вполуха слушала профессора, внимательно разглядывая
оловянных солдатиков, выстроившихся у него на столе. Она вспомнила услышанную
где-то фразу – взрослые мужчины отличаются от маленьких мальчиков только тем,
что у них более дорогие игрушки. И даже старые мужчины, добавила она про себя.
Аристарх Иванович все еще что-то говорил про трудный
характер своего племянника. В руке он держал красивую дорогую ручку, которой
машинально постукивал по столу, как будто отбивая слышный только ему ритм.
Ленская полезла в сумочку за упаковкой бумажных носовых
платков и заодно достала оттуда пластиковый пакетик с солдатиком.
– Это вам знакомо? – спросила она, показав
оловянного солдатика профессору.
– Он нашелся! – радостно воскликнул Переверзев и
протянул руку за пакетиком.
Схватив его, он подкинул пакетик на ладони, словно
взвешивая.
– Извините, Аристарх Иванович! – Ленская отобрала
солдатика у профессора и спрятала его обратно в сумку. – Это вещественное
доказательство… значит, вы подтверждаете, что это – ваш солдатик? Вы в этом
уверены?
– Что за вопрос? Конечно, уверен… я хорошо знаю свою
коллекцию… кроме того, его не спутаешь ни с каким другим, он заметно тяжелее…
вы сказали – вещественное доказательство? Значит, совершено какое-то
преступление? Это Кеша?
– Да, Аристарх Иванович, совершено тяжкое преступление,
но ваш племянник не виновен в нем. Он – жертва. Сегодня ночью вашего племянника
Иннокентия убили…
Профессор Переверзев побледнел. Он выронил свою ручку, ручка
покатилась по столу, докатилась до края и с громким стуком упала на пол, но
Аристарх Иванович этого не услышал.
