И смех придворных стих в ту же секунду. Каждый из свиты
герцога внезапно понял, что тоже может однажды оказаться на месте старого
алхимика.
А Фридрих, который присутствовал при этой сцене, подумал,
верно ли он выбрал профессию…
– Это что же делается на свете! – причитал Глеб
Борисович или его брат, Старыгин снова запутался в близнецах. – Что за
ужасные времена настали, никому, ну совершенно никому нельзя верить!
– Что вы имеете в виду? – напрягся Дмитрий
Алексеевич. – Вы думаете, что это я украл у вас солдатика? Как вы могли
так подумать?! Да я сюда уже месяца два не заходил!
– Что вы, что вы! – Второй хозяин дернул своего
брата за рукав. – На вас мы думать никак не можем, мы слишком хорошо вас
знаем, но не просите, голубчик, и не уговаривайте, с витрины товар вам не
покажем ни за что!
Старыгин пожал плечами, он и не собирался их уговаривать.
– Так же вот несколько дней назад набежала тут целая
компания туристов – не то немцы, не то австрийцы, – недовольно заговорил
один из братьев, – они тут неподалеку в ресторане обедали, ну и после
заскочили поглядеть на наши диковинки. Удивительно беспардонная публика!
Трогают все, шумят, галдят, увлеклись солдатиками этими, попросили показать.
Что делать? Все же покупатели! В результате ничего не купили, а после, как стали
мы обратно в витрину солдатиков убирать, одного недосчитались. Видно, кто-то из
туристов как сувенир прихватил, пожалел денег на целый набор…
– Да он у нас и то неполный… – поддержал второй
брат, – ну теперь если этого вернули, то, даст бог, и набор соберем…
– Что ты, Глебушка, – брат толкнул его локтем, но
Старыгин уже заинтересовался:
– Откуда же вы их берете, солдатиков этих, да еще по
одному?
– То-то, что по одному, – вздохнул Глеб
Борисович. – Да ладно, Боренька, ему можно сказать, он свой… Понимаете,
есть в городе один коллекционер, из старых еще, настоящих, профессор
Переверзев. Большой специалист, но… стар стал, видит плохо и не слышит без
аппарата, а как жена у него умерла, то из дому не выходит совсем. Навещает его
племянник…
– Понятно, – помрачнел Старыгин.
– Старик продает с его помощью какие-то вещицы –
жить-то надо, да в основном тому же племяннику денежки и идут, – также со
вздохом продолжал Борис Борисович, – ну и потаскивает еще так кое-что по
мелочи, пока дядя не видит… Ну, мы с ним и договорились…
– Вот оно как… – протянул Старыгин.
– И нечего так смотреть! – хором закричали
братья. – Ведь профессор не сегодня завтра помрет, старый очень и больной.
И тогда племянничек все по ветру пустит! А так мы хоть полный комплект
солдатиков соберем и за хорошие деньги приличному человеку продадим! Сохранится
коллекция-то…
Старыгин сам был коллекционером и по долгу службы общался со
многими единомышленниками. Сейчас он не мог не признать правоту братьев. И
вообще, его в данный момент интересовало не это.
Со смертью Никанорыча тонкая ниточка оборвалась, и теперь он
мучительно думал, у кого бы еще узнать про странные картины, о которых поведала
ему Лидия.
Он распрощался с братьями и вышел из магазина.
За то время, что он отсутствовал, обстановка на улице кардинально
изменилась.
Час назад на Тележном бульваре было тихо и довольно
пустынно, редкие прохожие заскакивали в магазины и многочисленные ресторанчики,
даже на скамейках не сидели старушки и мамы с колясками. Теперь же все
пространство между цветами и скамейками заполнилось людьми. Народ был
специфический – молодые люди с косичками-дредами или просто с длинными
волосами, стянутыми резинкой в хвост на затылке. Или же вовсе бритые, с серьгой
в ухе. Девушки в шортах и босиком, или наоборот, в длинных развевающихся юбках
и едва ли не зимних сапогах. Мужчина постарше, в деревянных сандалиях и в
расстегнутой гавайской рубашке. Две офисные дамы, по виду бухгалтерши, в очках
и с большими бюстами. Молодая мама с прогулочной коляской, в которой на обычном
месте сидело очаровательное кудрявое создание в клетчатой панамке, сзади на
подножке пристроился мальчуган лет четырех, а внизу, там, где лежат обычно
сумки и пакеты, приткнулась собака породы фокстерьер.
Все эти люди стояли в ожидании чего-то, весело переговариваясь.
В ответ на удивленный взгляд Старыгина девчушка лет четырнадцати в коротеньком
сарафанчике, так туго перетянутом узким кожаным ремнем, что фигура ее казалась
составленной из двух равнобедренных треугольников, рассмеялась и крикнула:
«Флэш-моб!»
Как человек, не чуждый прогрессу и часто пользующийся
Интернетом, Дмитрий Алексеевич примерно представлял себе, что такое флэш-моб.
Это когда многие люди договариваются по Интернету провести
какую-нибудь акцию «в реале», то есть в настоящем мире, за пределами Всемирной
компьютерной сети. К примеру, в восемь часов вечера собираются на Невском
проспекте и выпускают в небо множество воздушных шариков. Или целая толпа
народа в определенное время вдруг начинает прыгать на месте и хлопать в ладоши.
Тут все дело в синхронизации, точность должна быть соблюдена до секунды.
В данном случае никаких воздушных шаров Старыгин в руках у
людей не заметил, равно как и других посторонних предметов. Это радовало: не
станут они стрелять холостыми патронами, пускать среди бела дня фейерверки и
брызгаться из пульверизатора разноцветными красками. Может, будут прыгать или
приседать, а может, улягутся все дружно на тротуар, оттого и выбрали чистый и
аккуратный Тележный бульвар. Что ж, их дело, пускай развлекаются…
Хоп! – послышался звуковой сигнал, и Старыгин взглянул
на старинные бронзовые часы в витрине антикварного магазина двух
братьев-близнецов. Было ровно семнадцать часов тридцать минут. И тотчас же двое
парней подняли над толпой самодельный транспарант, на котором было намалевано торопливо
и неровно: «Обними меня!»
И началось. Все полезли обниматься. Сначала друг к другу,
потом – к прохожим.
Дмитрий Алексеевич растерялся поначалу и не успел увернуться
от молодой мамаши с коляской. Дети сидели тихо, когда она повисла у него на
шее, но фокстерьер злобно зарычал и даже попытался порвать Старыгину брюки.
Дмитрий Алексеевич понял, что такие развлечения не для него.
– Мамочка, у вас ребенок цветы ест! – крикнул он,
и когда та инстинктивно обернулась, хотел уже дать деру, но был перехвачен
хорошенькой девушкой в модных очках и такой открытой кофточке, что Старыгину
сверху видно было самое сокровенное. Вид оказался чрезвычайно приятный, что и
говорить, и он с немалым удовольствием обнял загорелые плечи. Девушка еще и
поцеловала его в щеку, хотя акция этого не предусматривала.
Все происходило очень быстро, Дмитрий Алексеевич расслабился
на полсекунды, и девушка тут же исчезла. А на Старыгина наскочил прыщавый
неопрятный юнец с нечесаными патлами.
– Ну уж нет! – Старыгин стремительно рванулся в
сторону и налетел на скалу.
