Бизонов найти не проще, но мне это удалось, когда в разгар зимы я пробивался домой по северным дорогам нашего необъятного штата Нью-Йорк. В сумерках мне привиделось, что сугробы вдоль шоссе пришли в движение. Затормозив от ужаса, я обнаружил занесенные снегом холмы с рогами и хвостами. Я не знал, что так выглядят бизоны зимой, которых я и летом видел только в зоопарке. Но здесь они привольно жили на лугу, отдельно от скучных коров.
Хозяин фермы, с пижонской стрижкой и бриллиантовой сережкой в ухе, категорически не походил на крестьянина. Он витиевато представился тринадцатым поколением, возделывающим эту землю.
– С “Мэйфлауэра”? – неправильно подсчитал я.
– Вроде того, – не стал он спорить, – но бизоны появились позже. Дед их по телевизору увидал в Йеллоустонском парке, привез пару и стал разводить, чтобы не вымерли. Они же вкусные.
– И чем больше их едят, – поддакнул я, – тем больше будет стадо.
– Верно, но характер трудный. Недавно две дюжины прорвали ограду, переплыли Гудзон и бежали на относительно дальний Запад.
– Их можно понять, – пригорюнился я. Но мясо всё равно купил, не торгуясь.
Главный деликатес индейской кухни, бизоний язык в XIX веке соблазнил ньюйоркцев. Теперь они об этом забыли, а я нет. Очищенный от шершавой шкуры, тушенный без ничего лишнего, он одаривал незатейливое жаркое экзотическим привкусом дичи и так заманивал в прерии, что никто б не усидел за столом, когда бы не десерт.
За ним отправляются как в паломничество. По дороге к канадской границе, среди пустынных гор и лесов, стоит крохотный православный монастырь. В нем, как в сказке, живут три монашки, младшей – семьдесят пять. Только они знают тайну самого вкусного в мире чизкейка – торта из сливочного сыра, растертого с яйцами и сдобренного благочестием. Все, кто его отведали, обречены возвращаться в монастырь и молиться за долголетие трех сестер.
– Угощу чем бог послал, – приглашая гостей, соврал я, не желая признаваться, что потратил отпуск на погоню за обедом.
Мацутакэ
1
Сперва я дал страшную клятву, пообещав не разглашать секрета. Потом повторил ее дважды.
– Я напишу “в одном лесу США”.
– Ну к чему эти подробности, – сказал сэнсэй Гриша, – скажи просто: в западном полушарии.
Так я понял, что меня ждал сокровенный ритуал. Мы ехали целый день, последний час – с завязанными глазами. Только добравшись до места назначения, я решился спросить:
– Что такое мацутакэ?
– Наш Грааль.
– А проще?
– Единорог леса.
– Но их ведь нет.
– Мацутакэ тоже практически нет. Один на миллион. Поэтому в Японии фунт стоит две тысячи долларов. Но находками редко делятся. Чаще японцы уходят в горы поодиночке с саке и жаровней. Как найдут, сразу съедят, помолившись. Ким Чен Ына знаешь?
– Приблизительно.
– Он южному президенту две тонны подарил. Царский подарок.
– Так и грехов много.
– Вот он и отмаливает.
– А как их едят?
– Благоговея.
– Как же их искать?
– С помощью трех чувств: обоняния, осязания и внутреннего взора. Но главное – молча.
– Чтоб не спугнуть?
– Чтобы не выдать себя криком восторга.
Прикусив язык, я отправился в лес.
2
Есть страны морские, степные, горные, а есть – лесные, к которым относится и моя любимая часть России. Конечно, интерес к грибам свойственен многим просвещенным народам. Немцы варят суп из лисичек, итальянцы жарят боровики на гриле, французы кладут их в паштет, поляки закусывают маслятами водку. Но только русские любят собирать грибы не меньше, чем их есть.
Попав в лес, мы оказываемся в утробе природы, внутри чего-то перепутанного и сложного, где смотреть можно только под ноги. Но это и хорошо, ибо там мы находим грибы. Всякая встреча с ними неповторима. Ведь у каждого свой характер и темперамент. Они и живут по-разному. Одни – семьями, как опята, другие – бараками, как маслята, третьи – вроссыпь, как лисички. Но все грибы капризны, непредсказуемы и свободны. Им закон не писан, они растут, где хотят, лишь бы на свободе. А те, что размножаются в неволе, уже и не грибы, а стерильные и безвкусные шампиньоны из магазина.
Грибы не терпят насилия, и чтобы добраться до них, мы вынуждены миновать земледелие и спуститься на предыдущую ступень эволюции. Возвращаясь к самой архаичной форме человеческого общества – собирательству, мы являем собой промежуточное звено между обезьяной и человеком.
Каждую осень эта страсть гонит миллионы из дому в лес, чтобы приобщиться к ритуалу братания человека с грибами. Мистический характер этой связи, однако, известен даже американцам. Не собирая грибов, они с ними иногда советуются, как это делают представители особой науки этномикологии. Ее предмет – роль психоделических грибов в первобытных культах.
Считается, что люди каменного века открыли психоактивные свойства некоторых грибов и научились с их помощью впадать в экстаз. Трансцендентный опыт позволил пещерному человеку выйти за пределы личного сознания и ощутить себя частью космического целого.
Другими словами, грибы открыли нам религию. Благодаря им человек впервые познал божественный трепет, научился ценить невидимое, искать непонятное.
Забыв дорогу, ведущую к иной реальности, дураки устраивают развлечение из того, что было сакральным. Но те, кто путает религиозное переживание со смертоносным досугом, лишь удаляются от цели. Первобытная техника экстаза поднимала человека над животной обыденностью и делала его другим.
Грибы нам не только помощники, но и пример. Обнаруживая явную и съедобную часть, они прячут под землей главное: грибницу. Как все хорошие метафоры, грибница ничего не объясняет, но на всё указывает. Кружево белесых нитей – словно схема мира. Каждое явление в нем опирается на бесконечно перепутанную вязь причин и следствий. Грибница соединяет их узлом в темной глубине, и то, что нам кажется отдельной, как боровик, радостью, или ненужной, как мухомор, опасностью, – лишь внешнее проявление неведомых закономерностей. Если грибы подарили нам метафизику, то грибница – ее контурная карта.
Память о связанных с грибами открытиях стала частью истории нашего подсознания. Об этом написал американский врач и грибник Джонатан Рейсман. Сравнив свою работу и хобби, он нашел между ними много общего.
– И то и другое занятие, – уверяет доктор, – требует быстрого и безошибочного решения диагностических головоломок. Опознать болезнь или поганку по набору симптомов одинаково трудно и необходимо. Такие навыки помогли нашим предкам, чья жизнь – и смерть – зависели от тайного искусства отделять ядовитое от съедобного.
Надо сказать, что и сегодня американцы подозревают в грибниках чернокнижников. Отчасти я с ними согласен. Всякий, кто, как я, с детства привык ходить по грибы, знает, что в этой процедуре есть нечто магическое и, как теперь любят говорить по любому поводу, медитативное.
