И если Океан решит «не говорить», Рагнар предлагает ему стать соучастником своего преступления. И ведь смотрит на него ясно и искренне.
– Ну, так как? – спросил Рагнар. – Каково твое решение?
– О каком решении речь? – На лестничной площадке, опершись руками о перила, стоял Александр.
Рагнар с любопытством посмотрел на Океана, мол, да, дружище, о каком решении речь.
Океан усмехнулся, поражаясь наглости Рагнара и трагикомичности сложившейся ситуации. Либо он защитит Рагнара – а, окажись он на месте Рагнара, ему бы хотелось, чтоб его защитили, – либо свою дружбу с Александром: полет с крыши – это далеко не разорванная блузка.
Взирая издали и сверху, Александр ожидал ответа и, не догадываясь о деянии Рагнара. Нелли и вправду ничего ему не рассказала. В противном случае Океан собирал бы останки Рагнара, а не наблюдал за спокойным Александром.
– Рагнар посоветовал мне поискать Ролана и предложил себя в качестве компаньонки. – На Александра Океан старался не смотреть. – Но так как я на тебя в обиде, – устремил он взгляд на Рагнара, – за Нелли,…за то, что не уберег ее во время взрыва, то и говорю тебе: нет, не желаю иметь с тобой каких-либо дел. Да и Ролан взрослый мальчик, не пропадет.
Рагнар хмыкнул. Ублюдок. Океан не мог на него смотреть. И на Александра не мог. Пора уходить.
– Ясно, – сказал Александр, очевидно, ожидавший услышать чего интересней. – Не сгущайте краски. Вы приравниваете Ролана к подростку пубертатного периода.
– То есть к тебе? – спросил Океан.
Александр вонзил в него глаза.
– Брина – не Нелли.
Вполне возможно, Брина не дорога Ролану в той же степени, что Нелли Александру – Океан даже уверен – не дорога. Александровский случай, как и случай неизвестного ferus, из недавно найдено дневника, один на миллион. Однако речь сейчас не о любви – речь о гордости, растоптанном самолюбии, жажде мести Лисандру после столь гнусной подставы.
– Она мне сразу не понравилась, – заметил Рагнар.
– Которая из них? – полюбопытствовал Океан.
Белесые глаза заблестели, но Рагнар ничего не ответил.
– Мне нужно поговорить с тобой, – обратился к нему Александр, и по тону – разговор предстоял серьезный.
– Говори.
– Я пойду. – Океану не терпелось уйти.
– Ты можешь остаться, – сказал Александр.
– Я знаю. – Океан улыбнулся. – Но позвольте хоть изредка от вас отдыхать.
И он вышел под жаркое солнце. На душе было гнусно.
Глава 23
Ролан прямиком направился к бару. Присаживаться не стал – зашел за стойку и схватил с витринной полки первую попавшуюся бутылку, удивив поступком Дмитрия.
«Да, да, ты здесь главный. Только мне на то – плевать. А значит, будь так добр – терпи».
Ролан вышел и зашагал в кабинет. Требовалось забыться. Успокоить возбужденное сознание ferus. И народное средство – самое то. Другим помогало – должно помочь и ему. Даже толики тепла, что тусклым светом разольется по телу, будет достаточно – он онемел от внутреннего холода.
– Да не стесняйся! – донеслось ему вслед.
Он и не стеснялся.
– Кстати, к тебе приходила Брина…
Ноги встали, глаза застыли на двери, до того манившей Ролана к себе.
Брина. Приходила.
Он наскочил бы, наверно, на Дмитрия, не отшатнись тот от Ролана вовремя.
– Когда? – спросил у бармена, продолжая внедряться в его личное пространство.
– Что…да…
– Ты сказал, она приходила. Когда?
– Да недавно, минут десять назад…
– Что говорила, что ей было нужно?
– Да откуда я знаю, тебя спрашивала.
– Что ты ответил? Почему она ушла?
– Слушай, Ролан, отвали-ка, а! – Дмитрий оттолкнул взволнованного Ролана и подошел к рабочей стойке, у которой клиенты требовали добавки. – Ничего я ей не ответил, кроме того, что тебя нет. Она даже в заведение не зашла, все стояла у двери как сиротка. И…– Дмитрий отвлекся на посетителя.
Схватив Дмитрия за рубашку, Ролан притянул его к себе.
– Что «И»?
– И мне показалось, что она была растерянной! – Дмитрий оттолкнул Ролана.
Растерянной, значит. Растерянной…
Бутылка виски «подпрыгнула» к Дмитрию.
Он не знал, поймал ее бармен или нет, так как уже в следующие мгновения находился на улице и пытался прочувствовать энергетику Брины. Куда ушла? В каком направлении?
Он, не мешкая, ринулся за ней.
Приходила, значит. К нему приходила. Для чего? За продолжением? Хотела смерти? Чего ей было нужно?
Ролан старался гасить воспоминая. Пытался усмирить свое воображение и не допускать к себе те чувственные образы, что тревожили на протяжении суток.
Только запах неуклонно манил. Запах Брины упорно напоминал. Вместе с тем как мощные токи, исходящие от желанного тела, щекотали рецепторы Ролана.
Где-то рядом,…должна быть рядом. Он маневрировал под ярким оком фонарей…
Она сидела: на цокольном выступе, водила взглядом по тихой улице – Ролан поймал ее кошачий профиль. Но в этот миг она поднялась – зеленый свитер, ноги в шортах – и начала неспешно отдаляться.
Глаза не отрывались от Брины: ее спины под водопадом нефти и стройных ног, когда-то обнимавших Ролана…
Реальность Ролана стала искажаться. В висках стучало, в ушах росло гудение, поскольку Ролан переходил черту. Черту-границу мира людского и обособленной реальности ferus: когда действительность теряет краски, когда зрачки наливаются красным, а скрытый глаз прозорливо и тихо продолжает следить за похотливой Бриной.
Которая шла. А он выжидал. Наблюдал потусторонним взглядом и желал подойти к своей цели ближе…
Они «зашли» в долгожданный закоулок: он затащил ее, прижал к стене и держал за внезапно напрягшиеся плечи.
– Как дела, Брина? Не заблудилась?
Зрачки напротив постепенно расширялись, в глубинах глаз разрастался страх, что только больше разъярило Ролана.
– Что ты здесь делаешь, Брина? Зачем пришла? Это он тебя подослал? Он?! Говори!
Она замотала головой как тряпичная кукла.
– Нет, Ролан, нет, он никогда меня подсылал. Он соврал, это все неправда. Пожалуйста, ты должен верить мне, я никогда тебе не лгала…
Ролан заскользил ладонью по нежной шее. Как понял позже – он глухо смеялся.
– Даже о том, где ты живешь?
Брина «споткнулась».
– Даже о том, с кем ты живешь?
