И не дав ей возможности опомниться, Азарий схватил ее за предплечье и повел в противоположном Ролану направлении.
– Что… прекрати…
– Безопасность сестры превыше всего…
На глаза ей попался мужчина – догмар, который отошел с дороги, позволяя пройти, затем еще один, стоявший чуть поодаль от Лисандра, и еще – уже по другую от брата сторону. Желая проверить догадку, Брина обернулась – за Роланом, на почтительном расстоянии, расположились двое догмар.
Его и Дея окружили враги, только кругом воображаемую петлю назвать было сложно. Скорее многогранник, растянувшийся в пространстве, с догмарами по углам, умело влившимися в окружающую среду.
Глаза зацепились за Ролана – несмотря на опасность, он провожал ее долгим взглядом.
Насколько сильно ее ненавидел? Насколько сильно теперь презирал?
Ролан отвернулся – к нему обратился Лисандр, тогда как Брина, продолжая отдаляться, представляла себя барашком для предстоящего заклания.
– Отпусти меня, – сказала вдруг Брина. – Отпусти, мне нужно вернуться. – Поведя плечами и отмахнувшись, она сумела освободиться от Азария.
– Нам велено уходить.
– Мне плевать, что нам велено!
Она обернулась, готовая броситься к Ролану, но Брину удержали за руку.
– А мне – нет.
В глазах потемнело.
Глава 21
Она скрывала от него свою личность. Она называлась вымышленным именем. Лгала, что проживает в гостинице. А вместе с тем в глаза ему смотрела и говорила, что не лжет, не лжет, не лжет!
Она сестра Лисандра.
Брина – сестра Лисандра.
Хотя какая же она Брина…Алиса, Алисандра – кто там она? Эти имена ей даже не подходили.
Как же он ее ненавидел. Эту лживую, продажную: она ложилась под него охотно, испытывая ненависть при этом и отвращение…Какая же она омерзительная. Какая же она омерзительная! Подлая, беспринципная.
И как омерзителен он, ведь, несмотря на всю ее ложь и предательство, он разрывался сейчас на части – желая броситься за ней вдогонку, оставить здесь, с собою, рядом, но вместе с тем свернуть ей шею, – тогда как выбор был очевиден.
Сестра. Сестра Лисандра…
Она обманула его, подставила. Все подстроено, ложь и неправда, вплоть до мимолетных, «случайных» прикосновений. Но наблюдая, как она отдалялась – с виду неуверенная, в так и не застегнутой серой куртке, сущность Ролана протестовала. Эгоистичная, другая половина, что до этой поры лишь дремала, которую сознательно усыплял в себе Ролан, очнулась. Предвкушая разлитие крови, упоенная творящейся грязью, она смотрела с презреньем на Брину, – беснуясь в болезненно-ревностном порыве, – но не желала ее отпускать.
– А теперь я буду краток. – Тон Лисандра изменился: лишился идиотской любезности, стал резче, серьезней, властней. – Вы и так заняли у меня немало времени. Мои глаза протестуют против дальнейшего лицезрения ваших физиономий.
В Ролане вскипала ярость, угрожая вырваться и коснуться прохожих…
– Так это ты подстроил аварию? Твоих рук дело? – Насколько же сложно давался самоконтроль.
– Конечно же, нет, Ролан, не я. Как ты мог подумать,…чтобы я да тебя…– Вздохнув, Лисандр пояснил: – Это один из моих людей. Не следовало тебе лезть, куда…не следовало. Любопытство до добра не доводит. Спроси у Нелли. – Усмехнулся.
Мразь. Как же хотелось самого проехать тараном, обездвижить, обескровить, вдавить в земную толщу.
– И для чего все это? – подал голос Дей. – Какую цель ты преследовал, засылая к нам женщину?
Лисандр выгнул бровь – как-то медленно, даже лениво.
– Разве чтобы насолить вам требуется особая цель?
– Требуется, когда в расход идет сестра. – Дей поравнялся с Роланом: оказывается, сам того не замечая, Ролан отошел от страховщика-друга и приблизился к ущербному догмару…и к Брине. – Даже ты не настолько аморален, чтобы беспричинно бросать нам ее на растерзание…или же на потеху – выбери нужное. Я не верю, что так ты развлекаешься.
С равнодушием, не сходящим с лица, Лисандр пожал плечами: «Чего только не бывает».
– Ну же, Лисандр, раскрой нам свои карты. – «Дружище, выпей и расслабься» словно говорил догмару Дей, тогда как Ролан мысленно поправлял: захлебнись же, сволочь, захлебнись. – Не заставляй нас доставлять тебе удовольствие, выпрашивая и умоляя. – Лисандр улыбнулся уголками губ. – Если и не от большой родственной любви, то от большой ненависти к нам, но ты бы так не поступил. Не подложил сестру под ferus. Да тебя блевать от нас тянет, о чем мы вообще говорим!
– Надо же, как поэтично.
– Если только она действительно приходится тебе сестрой.
Ролан резко выдохнул: как оказалось, задержал дыхание.
Словно поняв, что с ним происходит, Лисандр посмотрел на Ролана.
– Является, – сказал догмар. – К сожалению. А может, и к счастью: учитывая, какое удовольствие она сумела доставить Ролану. – Темный взгляд обратился к компании девушек, проходящей мимо и с интересом их разглядывающей, но, не отразив ответного интереса, вернулся обратно к Ролану. – Но ведь речь сейчас не об Алисе и не о планах, что я разработал. Речь о моем настроении, на которое чудеснейшим образом умеет воздействовать моя сестра. – На пару шагов сместившись в сторону, Лисандр застегнул свой клетчатый пиджак на единственную пуговицу, расположенную по центру серо-голубого борта – продуло. – Сколько помню себя, она всегда заставляла мое настроение колебаться, словно столбик термометра, переносимого из снежной улицы в жаркую комнату. И снова на улицу. И снова в комнату. И так до бесконечности. Благодаря ей я представлял себя мячиком для пин-понга. Вот такая вот она неординарная. А потому даже странно, Ролан: почему она выбрала тебя? Ты же скучен, как квадратный стол.
Ролан медленно втянул в себя воздух и так же медленно его выдохнул.
– Вот и сейчас я зол, – продолжал говорить Лисандр, – хотя совсем недавно пребывал в прекраснейшем расположении духа. Так мне, во всяком случае, казалось.
– Отчего же такие перемены? – Вопрос был сорван с языка Ролана Деем. И Ролан разозлился.
А Лисандр удивился. По крайней мере, удивление изобразил убедительно, поскольку артистично: большие глаза, вздернутые брови.
– Вы не поняли? У Алисы дар – одним присутствием своим донимать людей. Можем спросить у Ролана, наверняка он заметил, они ведь долго встречались с Алисой. Ролан, – обратился конкретно к нему Лисандр, – как долго вы встречались с Алисой?
Алиса, Алиса, Алиса…Ролан ненавидел это имя, на дух не переносил. Оно царапало его, оскорбляло, действовало под стать аллергической реакции, разве что сыпь от него не появлялась. Вместо этого ныли зубы и потрескивало в нервном напряжении тело. Он желал распороть ублюдка догмара.
