Но ведь Брину все устраивало. Устраивала жизнь в абсолютной простоте. Она никогда не гналась за роскошью, пускай и выросла в великолепной дороговизне. Вот и сейчас, проходя мимо зеркал, подавляющих и пожирающих величием, была уверена: она и дальше с удовольствием ютилась бы в своих недорогих, но уютных коморках. Да, определенно. И не было бы никаких проблем.
Щелчок. Она покрылась потом. Щелчок за спиною, и произвела его не Брина.
Книга, прижатая к груди, перекочевала под вязаную кофту, и непринужденным движением рук оказалась придавлена к голому животу.
И будто невзначай Брина обернулась.
На нее смотрел мужчина: невысокий шатен, в простой сероватой рубашке и в невзрачных коричневых брюках. Тот самый, на вид неглупый и смышленый, который постоянно водился с братцем. Как же его звали…Авдий…Аркадий…Азарий! Точно, Азарий. И этот Азарий, стоя в другом конце коридора, с интересом смотрел…да на нее же он и смотрел. И не просто смотрел: мужчина явно вознамерился с ней заговорить, что стало очевидно по его незримо воодушевившемуся лицу: момент – глаза сосредоточены, и хоп – ясны и «открыты» для диалога.
Не надо, не говори с ней, только не говори, развернись и иди, развернись и…
– Прогуливаетесь по дому? – вежливо обратились к Брине. Мужчина отошел от двери, рядом с которой находилась другая дверь, ведущая в кабинет-библиотеку. Оттуда только что вышла Брина.
Ну, развернись же…
– Да. – Брина улыбнулась. – У меня экскурсия. – Засмеялась. Какая же она любезная.
Мужчина купился: губы медленно изогнулись в улыбке.
– Должно быть, многое изменилось за время вашего отсутствия. – Сделал пару шагов в ее направлении.
А голос у него обкуренный, хрипящий, неприятный.
– Да, в особенности люди. – И крепче себя обняла.
– Я так понимаю, вы говорите о брате.
Нет, конечно же, она говорит о сестре. Благо у Брины ее нет.
– Вы верно понимаете.
Брина чуть обернулась, посмотрела на зовущий пройти его коридор, как бы намекая: приятель, мне пора, ты меня задерживаешь.
Однако хуже сделала себе – книга чуть съехала вниз. На что Брина сильнее прижала к телу руки и, вероятно, выглядела сейчас, как раздетая в Арктике. Хотя от чего бы: на улице – лето, дома – электричество.
Да и Азарий намека не понял.
– Ваш брат непростой человек. У него своеобразный характер. Однако положительные качества Лисандра перевешивают тот негатив, который временами он транслирует обществу.
Не может быть. Нет, Брина не верила. Неужели мужичок, так же как и она над ним, втихаря над ней подсмеивается? Потому как всерьез сказать такое о Лисандре, зная его… эм, как бы помягче…долбанутый характер, мог только человек либо неадекватный, либо с замечательным чувством юмора. А поскольку на неадеквата Азарий не походил…
Она даже зауважала Азария и взглянула на него другими глазами.
– Да, – решила подыграть ему Брина, закивала. – Лисандру непросто пришлось. Сотня лет, в плену…– что, по мнению Брины, должно было, напротив, наставить братца на путь гуманности, любви и добра, – …не понятно где…
– Вы не знаете, где держали вашего брата? – нахмурился Азарий.
– Нет, – сказала беспечная Брина.
– И кто, что…
Мужчина замолчал. Эй, почему он замолчал? Брину заинтересовали его слова.
– Кто, что… – протянула Брина, побуждая мужчину продолжить. – Вы не договорили.
– Кто и как помогал ему восстанавливаться, – нашелся с ответом Азарий. – Вот, что я хотел сказать.
«Кто и как помогал ему восстанавливать, – мысленно передразнила Брина. – Вот что он хотел сказать». Она что, действительно на кретинку похожа?
– Так, где его держали? – мило улыбнулась Брина, чувствуя, как намок живот вместе с прилипшей к нему кожаной обложкой.
– Думаю, эти сведения не для нежных женских ушей, – ответил Азарий, очевидно, действительно видя Брину глупой и недалекой. И, несмотря на вежливый тон, в интонациях Брина улавила нотки бескомпромиссности. – Знайте только, что брату вашему пришлось нелегко. Единственное, что я хотел бы вам сказать…
Мужчина, посерьезнев, замолчал, а затем, поколебавшись, приблизился, хотя и так уже как-то незаметно, успел сократить разделявшее их расстояние.
Чуть поерзав, переступив пару раз с ноги на ногу, Брина подтолкнула книжку наверх. Брина по-прежнему изображала озябшую, тогда как чувствовала себя беременной, хотя, признаться, понятия не имела, как чувствуют себя беременные, и, если честно, узнать не хотела. Хорошо, что выглядела неважно – больной, хромой, а потому надеялась, что слухи о ее самозаточении себя в доме, аки Рапунцель в башне, дошли и до этого славного мужчины.
Азарий остановился, не нарушая ее личного пространства. Он оказался на несколько сантиметров ниже Брины. Такие мужчины ей не импонировали, с такими Брина не общалась даже, только в случае крайней необходимости. Вот Ролан подходил ей идеально…
– Лисандру следует больше времени уделять своим людям, – обеспокоенно заговорил Азарий, проникновенно глядя ей в глаза. – Проявлять большую внимательность, заботу. Показывать свое расположение. Как в прежние времена. Потому как сейчас от него исходят волны…равнодушия, он словно дистанцируется от них. Что вовсе не способствует укреплению его авторитета, хотя догмары по-прежнему его любят и преданны ему…
Он точно над ней стебется, сомнения испарились. Не хочет ли догмар сказать, что Брине следует поговорить с Лисандром? Вразумить его? Снабдить советом? Брина вовсе не отрицала разумность слов Азария, и даже больше – соглашалась с мужчиной. Лисандр действительно изменился, причем изменился в деталях, настолько тонких и ювелирно отточенных, а от того, казалось бы, незначительных, что определить, что не так с братом, ни то, чтобы сложно – невозможно. Вот только почему Азарий говорит об этом ей? Он что же считает, что Брина в состоянии повлиять на Лисандра? И он, разумеется, к ней прислушается? Лисандр – к ней – к Брине – в вопросах правления?
– Но проблема в другом, – все также мрачно продолжал Азарий. – Любовь и преданность нужно постоянно подпитывать – словами, действиями, своим благосклонным отношением, чего ваш брат, увы, не делает или же делает с большим нежеланием…
И его, Азария, Лисандр, конечно же, не слушает, потому как вряд ли мужчина стоял бы сейчас перед Бриной, глупой и недалекой, и распинался, рассказывая ей о недочетах в правлении ее самовлюбленного брата.
– … что очень плохо, в особенности сейчас, в условиях внешней угрозы…
О, Великий Догмар, и он туда же! Хотя, чего она ожидала?
– Вы о ferus…
– Я об Асилии.
Их взгляды столкнулись.
– Асилии? – удивилась Брина. – Причем здесь…
