Самаэль отвернулся и неспешно отошел от догмар.
– Главное преимущество ferus – это быстрота реакций, а значит, в первую очередь вы должны развивать подвижность, маневренность и скорость, как физическую, так и мыслительную. Чтобы, когда я сделаю так, – мгновение, и нож вошел в бетон в миллиметре от ушной раковины догмара-блондинки, – вы могли налету перехватить нож,– закончил Самаэль, взирая на застывшего догмара. – Но это вам и без меня известно. – Он расслабился и неторопливо пошел обратно. – Сейчас я лично проверю, насколько же вы хороши и готовы ли на данном этапе противостоять ferus. Анализируя недавние события, – он опять взглянул на догмара-блондинку, вспоминая их недавний бой, – не готовы. Но, возможно, я ошибаюсь, и во всем виновата ваша несдержанность и эмоциональная неуравновешенность, а вовсе не физико-техническая подготовка. Даже не знаю, что хуже.
В глазах «блондинки» – так он теперь называл догмара-истеричку – вспыхнула злость. Интересно, как догмар отреагирует, скажи ему Самаэль, что у него появилась кличка? Снова выкажет агрессию? Хотя Самаэль и знал, как звали догмара – Кир (подслушивать нехорошо, но приходится), обращение «блондинка» нравилось ему намного больше. Подходило.
Он посмотрел на другого догмара, с которым успел на днях «познакомиться». Тот самый глупый бунтовщик, который проигнорировал Самаэля и его занятия. Сильный и гибкий, с копной рыжий волос, достигавших плеч, сейчас он смотрел на Самаэля со сдержанным, но плохо скрываемым презрением. Да, потому что познакомились они знатно. Самаэль едва не покалечил его, в попытках превратить в горячую яичницу.
Догмар явился на занятие весь из себя важный и довольный. На занятие, на котором Самаэля не было. Так считали догмары, поскольку последнюю прекрасную неделю Самаэль сам игнорировал догмар, не появляясь в поле их зрения. Они-то полагали, что занятия будут проходить если не ежедневно, то, по крайней мере, через день или два. Глупые создания. Больно ему хотелось видеть их наглые физиономии.
Но в этот день Самаэль пришел и незаметно устроился под потолком: он прилег на двух толстых балках, протянутых от одной стены к другой, облокотившись рукой о голову, и, счастливый, наблюдал за догмарами – словно знал, что будет весело.
Бунтовщик пожелал подойти к собратьям, которые занимались на турникетах, но не смог: страшная боль пронзила тело, стоило ступить на «опасный» участок. Мужчина дернулся, будто обжегся и непонимающе посмотрел на друзей, на таких же бесполезных созданий, которые, конечно же, ему не помогли, ибо сами оболтусы.
– Что за чертовщина? – удивлялся догмар и подобно безголовой курице решил попытать удачу снова – сделал несколько шагов, но и теперь ничего не вышло: инородная сила препятствовала передвижению, пронзая тело обжигающими волнами, словно заряженными частицами тока.
«Чертовщина» называлась энергетический блок. Этакая стена из электричества, превращающая в угли на выходе. Самаэль, конечно, утрировал: при большем желании и должной терпимости стену можно было преодолеть, о чем он поспешил сообщить догмару, выдав свое присутствие. Вдоволь повеселившись, он все же сжалился над несчастным и раскрыл свое местоположение.
Под аккомпанемент ненормативной лексики догмар справился. Ему было больно, мучительно больно. Но, прикусив губу до крови, под рычание и пошлые стоны, он показал себя молодцом и преодолел не позволявший сдвинуться с места барьер.
А затем отлетел к стене: Самаэль, спрыгнув на пол, занялся им вплотную.
Теперь его игнорировать не будут.
Сейчас Самаэль отошел в сторону, поднял с пола картонную коробку, которую принес с собой, и вернулся обратно.
– Поэтому я принес вот это, – опустив коробку к ногам своим, он достал три длинных синтетических шнура, – скакалки.
– Скакалки? – недопонял Никон, вопросом разбавив его долгий монолог. – Ты, должно быть, издеваешься…
– Вовсе нет.
Частично.
Он кинул каждому по компактному узлу.
– Будем проверять вашу выносливость, и скакалка – простейший способ это сделать.
Догмары смотрели с недоверием, по-прежнему полагая, что над ними смеются. Что ж, имели право, так как истина в предположениях была: существовало множество способов проверить физическую форму, да хотя бы бегать заставить – по пропитанной керосином подстилке с запущенным следом огнем, – но Самаэль выбрал наиболее унизительный.
В то же время ему на самом деле необходимо было понять, на что они способны. На данный момент догмары представлялись жалкими, излишне самоуверенными неудачниками, которым не помешало бы включать голову, прежде чем что-либо делать. Однако недооценивать их, действительно, не стоило, так же как полагать, что Лисандр безосновательно стал бы разбрасываться незаслуженными комплиментами. Да Самаэль вообще сомневался в его способность хвалить, а значит, троих этих следовало хорошенько изучить. Что и собирался делать Самаэль. Постепенно, потягивая время.
Пройдя мимо кучки тренажерных снарядов, Самаэль подошел к деревянному обшарпанному стулу, что стоял у стены, схватил его и, поставив в центре зала, на место своей прежней стоянки, уселся напротив догмар.
– Начинайте.
Догмары не шевелились, а лишь, сдерживая эмоции, в попытках сохранить былое достоинство, посматривали по сторонам.
Самаэль забросил ногу на ногу.
– Начинайте, – с тихим нажимом повторил он. «Вам что-то не понятно?» – говорил он глазами.
Догмары вперили в него ядовитые взгляды, без слов сообщавшие, что мужчины о Самаэле думали – хорошего в этих мыслях нет. Однако смирились – были вынуждены, потому, переглянувшись между собой, начали прыгать.
Вот она – власть, – Самаэль, оскалившись, наблюдал за потугами своих подопечных. Как хорошо ее иметь, в особенности над этими ублюдочными созданиями. Пускай и дарованную на время, да кем – Лисандром, ощущения при этом горче не становилась.
Пятьдесят… Шестьдесят…Сто…
Происходящее начинало ему нравиться.
Сто пятьдесят… Двести… А прошло полторы минуты. Зачем так гнать? Вероятно, считают себя всемогущими, либо усталость к ним не приходит? Хм, они просто не знают, сколько он собирается их гонять.
Триста… Четыреста… Четыреста пятьдесят.
Самаэль проголодался, а вот рыжуля уже покраснел. Что-то он быстро. Как же его звали…? Феникс, нет, Феликс… точно Феликс. Ничего, придется потерпеть, Феникс.
Шестьсот…
Ему скучно. А они молчат. Губы сжаты, взгляд сосредоточен, устремлен в одну точку – терпят, но пот на лбу выступает.
Семьсот…
Совсем неинтересно.
Первый мячик полетел под ноги «блондинки» – ну нравилась она ему. Улыбнулся.
«Блондинка» сбилась и устремила на него непонимающий взгляд.
Пожал плечами.
– Не останавливайся.
