Самаэль дошел до клуба «Пепел» и, не раздумывая, вошел в здание. Не оглядываясь по сторонам, прошел в главный зал, где сразу же приметил Лисандра.
Мужчина стоял у стойки бара и наблюдал за танцующими людьми. Он ждал его, Самаэля, и Самаэль об этом прекрасно знал. На лице догмара застыла маска спокойствия и безмятежности, однако Самаэля сложно было обмануть, он понимал, что на лице Лисандра никогда не отражаются чувства, которые он испытывает на самом деле. Если Лисандр был доволен, то надевал маску отстраненности и безразличия, если зол и рассержен – спокойствия и ложного радушия. Догмар показывал лишь то, что хотел, чтобы видели другие, и Самаэль поддерживал его в этом стремлении. Сам он поступал так же.
Лисандр обернулся, словно почувствовал его приближение. Самаэль не преминул осквернить свои мысли, подумав, что догмар ведет себя как ferus, постепенно перенимая у него повадки так ненавидимых им созданий. Что за ирония судьбы.
Самаэль неторопливо прошел к мужчине, впиваясь в своего дружелюбного врага или псевдо-друга пристальным взглядом. Он остановился в паре шагов от него и коротко произнес:
– Начинай, – подразумевая, что Лисандр может начинать излагать причину, по который этой ночью Самаэль стоял здесь, перед ним, а не лежал в не особо теплой, но все же уютной постели своего убежища, расположенного на окраине города.
Лисандр и бровью не повел.
– Ты отослал моих людей, – ровно констатировал он.
Самаэль изобразил равнодушие. Он действительно отослал догмар, посланных Лисандром наблюдать за баром «Красная метка». Приказа действовать Лисандр им не давал и, как понимал Самаэль, не собирался повторяться в поступках, снова устраивая засаду в баре. Он и не смог бы: Самаэль отчетливо видел защиту, наложенную на заведение и на территорию поблизости. По всей видимости, Лисандр желал быть в курсе происходящего у ferus и быть готовыми к любым неожиданностям. А если нет? Если Лисандр вынашивал новые планы относительно этого места? Самаэль должен был об этом знать.
– Было дело, – ответил Самаэль.
– Я уверен, больше подобного не повториться.
Самаэль выгнул бровь.
– Как же так? Я ведь твой компаньон? – иронии скрыть не удалось. Самаэль знал, что Лисандру не понравится его самоуправство, над догмарами у него не было никакой власти, однако Лисандр должен был понимать, что он будет действовать так, как сам посчитает нужным. К тому же, поступая подобным образом, он рассчитывал слегка Лисандру насолить и получить хотя бы чуточку удовольствия. И, конечно же, он не собирался выполнять требований, предъявляемых Лисандром сейчас.
Показалось, Лисандру захотелось улыбнуться, но ничего подобного не произошло. Догмар был по-прежнему невозмутим и все так же непреклонно продолжал:
– Значит, говоришь, не повторится? – Самаэль оценил выдержку Лисандра.
– Конечно, не повториться, – согласился он.
Любил ли Самаэль лгать? – Нет. А Лисандру? – Определенно. Потому что понимал, что тот поступает так же по отношению к нему.
Лисандр помолчал, а затем направился вглубь зала – своеобразное приглашение следовать за ним.
Самаэль, ожидая раскрытие новой тайны и получения, вероятно, достаточно важной информации, последовал за ним, не забывая о предосторожности.
Догмар дошел до пустующей сцены и, обогнув ее, вошел в неширокий зазор между нею и стеной. Самаэль приметил боковую дверь, практически незаметную, но к ней они не подошли. Лисандр прошел мимо, и, казалось, направлялся к тупиковой стене. Однако нет: стена оказалась не бетоном, а тяжелой драпированной тканью.
Лисандр приоткрыл ее, и перед ними появилась еще одна «глянцевая» дверь, аналог той, что осталась позади.
Самаэль не знал о секретных проходах в клубе. Он приходил сюда только по необходимости, разговаривал с Лисандром в его кабинете, не желая внимания свидетелей, а после сразу уходил – не мог задерживаться в этом смрадном месте дольше.
Лисандр приложил руку к двери, органично врезанной в стену. Щелчок, и она открылась. Лисандр прошел внутрь, Самаэль прошел за ним.
Они оказались в полупустой комнате без какой-либо внутренней отделки. Серые стены, серый потолок только на тон светлее. Деревянный пол. В углу валялись дощатые ящики, рядом с ними лежал тряпичный коврик размером в два бильярдных стола, к стене прислонены две новые швабры. Этим содержимое интерьера ограничивалалось.
Лисандр пошел в направлении ящиков, но, не дойдя до них, остановился, присел на корточки перед грязно-бордовым ковром и, взяв его за ближайший к себе конец, откинул в сторону.
Самаэль увидел то, что и должен был. Он неторопливо подошел к Лисандру, не спуская глаз с деревянного пола, только участок, на который он смотрел, был очерчен узкой щелью в форме квадрата – под ним что-то было.
– Ты хочешь замуровать меня под землей? – поинтересовался Самаэль. Подразумевалось, что это шутка.
Лисандр взглянул на него и улыбнулся.
– А это удержит тебя там навечно?
– Боюсь, что нет.
– Значит, тебе нечего бояться, и мой коварный план заведомо потерпел неудачу.
В пору было думать, что черный юмор продлевает им жизнь.
Лисандр взялся за ручку в виде вдавленной в дерево выемки, и осторожно открыл крышку, достаточно широкую, чтоб пропустить двух бугаев. Он опустил ее на пол, тогда как Самаэль не терял времени зря: он стоял, всматривался в темную бездну, открывшуюся его взору, в сердце которой вела забетонированная лестница.
Лисандр поднялся на ноги и обернулся к Самаэлю.
– Ну, кто первый? – безумец улыбнулся.
– Лисандр, ты в каком веке живешь? – Энтузиазма Самаэль не испытывал. – В конце концов, существуют лифты!
Лисандр пожал плечами.
– Так ты идешь?
Самаэль вздохнул. Одно дело, когда ты поворачиваешься спиной к противнику в просторном клубе, где при необходимости удобно защититься, и совершенно другое, когда спускаешься по узкой лестнице тесного подвала, где не сделать лишнего движения.
– Можем бросить монетку, – продолжал веселиться Лисандр.
– Или ты позвонишь своему ангелу-хранителю – Святому Азарию, – поддержал его Самаэль.
Они впились друг в друга глазами.
– Я верю, что ты запрешь меня там и пустишь удушающий газ, – наконец-то сказал Самаэль. – Я боюсь.
– Издеваешься?
– Вовсе нет. Просто у меня странная форма клаустрофобии: боюсь темноты, тесноты и догмар, и все это в совокупности.
Было ясно, что кому-то придется уступить. Самаэлю же было ясно, что он не спустится первым в неизвестную подземную дыру, которую столь услужливо открыл для него сам Лисандр, словно в мышеловку его приглашал. Это не было страхом, это было предосторожностью, хорошо развитой соображалкой, отсутствием беспечности – в общем, Самаэль считал себя умным мужчиной.
