– Он, – сказал Лисандр и посмотрел за хрупкую спину.
Брина обернулась, не успев и подумать, и черный туман предстал перед глазами.
Малютка отшатнулась и, оказавшись на ногах, стала медленно отходить назад.
– Но я не хочу…
Она оглянулась: Лисандр взирал на Брину грустными глазами. Когда он успел отстраниться?
– Я боюсь, – сказала Брина, но брат молчал и тихо улыбался. – Я не хочу уходить, не хочу.
Брина снова посмотрела на темноту, но была теперь не маленькой Бриной, не пятилетней. Она была другой, повзрослевшей Бриной, которая следила за разворачивающейся сценкой со стороны, с удивлением и завороженным трепетом; той, что помнила эти мгновения. И пускай воспоминания были давними, и пускай с тех пор прошло много лет, Брина видела разговор как вчерашний, понимала каждый взгляд, каждый жест, интонации голоса, оттенки, вибрации, вплоть до значения каждой ужимки. Но не помнила только одного – притаившейся в комнате тени…
– Не хочу, – повторила тихо, – не хочу от тебя уходить.
– Я тоже не хочу, чтобы ты уходила…
– Не отпускай меня. – Тень разрасталась. – Не отпускай меня, Лисандр. Пожалуйста.
– Но ты уйдешь…
– Нет, нет, я не хочу.
– Хочешь, лисичка.
– Не хочу!
– Хочешь…
Темнота увеличивалась, приближалась, тогда как голос Лисандра отдалялся. И вот уже не было знакомой комнаты: медных стен, кровати, потолка…
– Лисандр…
Темнота поглотила Брину.
Брина в страхе открыла глаза, подскочила, села…
– Лисандр, – пробормотала хрипло и уставилась в пространство перед собой.
Из груди вырывалось сердце, словно бабочка билась о стекла. Обстановку глаза не воспринимали, дыхание ускорилось и сбилось.
Перед взором возникла плотность, и Брина ненароком отшатнулась, восприняв ее той дымчатой тенью. Но чьи-то руки коснулись лица, и Брина увидела их обладателя – перед ней опустился Ролан.
– Успокойся, – сказал мужчина. – Не нервничай, все в порядке.
– Где Лисандр? – спросила Брина, пробегая глазами по комнате. – Где? Где Лисандр?
– Успокойся, Брина, здесь нет Лисандра. – Он обратил ее взглядом на себя.
– Мне нужно увидеть его. Мне нужно видеть Лисандра.
– Не сейчас, – произнес тихо Ролан, пытаясь снова встретиться с ней взглядом. – Посмотри на меня. Тебе не нужно видеть Лисандра.
– Мне нужно с ним поговорить…
– О чем? Для чего?
О чем?
Для чего?
Она непонимающе посмотрела на Ролана. Обвела, после, взглядом комнату.
Она у Ролана. Да, у Ролана дома. А то, что было – только приснилось. Но до чего же было реальным…
– Что случилось? – обратилась к Ролану, пытаясь сбросить покрова оцепенения.
– Это ты мне скажи, что случилось.
– Я? Я не знаю. – Брина напрягла память. Посмотрела, на чем сидела. – Почему я на диване? Я заснула?
Ролан хмуро смотрел на нее. Он был другим, каким-то изможденным: под глазами залегли синяки…
– Что происходит? – спросила Брина, догадываясь о неладном.
– Что ты помнишь последним? – в ответ поинтересовался Ролан.
– Я…ела бульон. Нет, вру, не ела. Я его разлила, а затем вроде захотела протереть, а затем…вижу тебя. – Брина подняла глаза на Ролана.
– А затем ты оказалась без сознания. Когда я пришел, ты лежала на полу.
– Как? – удивилась Брина.
– Не знаю. Голова не болит? Тело? Какие-то недомогания?
Брина прислушалась к себе, к возможным жалобам тела.
– Нет…. Нет, не болит.
Ролан чуть отстранился.
– Что произошло, Брина? Постарайся вспомнить. Кто-то приходил? Может…. Может, один из ferus? Возможно, Рагнар?
– Рагнар? Зачем? – Она бы его не впустила даже.
– Мало ли, ты мне скажи.
– Нет…нет, его не было.
– Ты уверена?
Уж его бы она запомнила.
– Да, я уверена.
– Хорошо. – Ролан взял ее за руку. – Тогда что с тобой могло произойти?
Гипнотизируя ладони – большую мужскую и сжатую в ней женскую, Брина начала вспоминать поэтапно. Океан – приход-уход, – разговор с Роланом…. Вот он говорит ей поесть, вот он уходит, а Брина бродит по квартире, берет свою миску, ест…. Ест? Нет, она не ест, она подходит к столу и видит странный камушек. Вернее, видит странный камушек, после чего подходит к столу. А камушек обжигает ей палец.
Брина обернулась к той самой столешнице, на которой лежала подозрительная вещица. Издали видно не очень, но, кажется, и теперь на месте камушка не было.
– Камень. – Посмотрела на Ролана.
– Камень?
– Да, камень. Такой беленький, как снежные горы. И на нем было вырезано изображение. Это единственная странность, которую я заметила и вообще могу сейчас припомнить.
– Изображение. Какое? – Ролан посерьезнел: в голосе требовательность, в глазах твердость.
– Спираль, если не ошибаюсь. Мне показалось, она похожа на цифру шесть. И,… кажется, я ей не понравилась.
И без того невдохновленное лицо сейчас и вовсе посуровело.
– Подробнее, – велел ей Ролан.
Брине не нравились столь резкие перемены.
– Не знаю, может это мне только причудилось, но…спиралька меня…укусила.
Нервно усмехнулась, тогда как Ролан веселия не разделил: он подался к ней, прищурился, словно говоря тем самым «То есть?»
– Ну да, – проговорила Брина, – будто электрошоком меня дернул. А затем камень исчез. Я его выронила, может, укатился под что-то.
– Не укатился.
Ролан встал – ее ладошке стало холодно.
– Не укатился? – переспросила Брина, озадаченная категоричностью Ролана. – Тогда куда он делся? Только не говори, что растворился в пространстве. Кстати, что это за камень? Он для чего-то предназначен? И есть ли у тебя еще такие, может, похожие?
– Нет, – ответил Ролан, подходя к не горящему камину. – В открытом доступе нет.
Ей не совсем понятен ответ.
– Так для чего они, эти камушки? И что значит «нет в открытом доступе»? То есть в магазин ты за ними не ходишь?
– Значит, не валяются, где попало. Убраны в надежное место.
– Тогда…как этот камушек оказался на твоем столе? Я ведь его видела, точно видела! – Она даже осязала его, проводила поверху пальцем. Да Брина пострадала из-за него: о чем здесь говорить?
