Александр положил на место очередную бесполезную книгу и в разочаровании направился к выходу. И этот день потрачен впустую. Возможно, здесь действительно ничего не было, и он лишь тратит время, приходя сюда.
«Умру от старости».
Александр вспоминал слова Нелли, брошенные ею в накале чувств. Сердце снова кольнуло иглой, а в душе поселилась тяжесть. Он не желал для нее такого, он не хотел ее потерять. Он хотел, чтобы она всегда оставалась такой, какой он знал ее сегодня – живой. Но, возможно, так будет лучше… Возможно, только ее смерть могла освободить его от изнуряюще-ядовитого дурмана.
Александр дошел до двери и обернулся, не понимая зачем – что-то заставило взглянуть на полки, рядом с которыми он только что стоял.
Книга моментально бросилась в глаза. Та самая, которую держал только что, и поставил к другим таким же перед уходом. Она не до конца вошла в разрез, корешок оставался торчащим снаружи. Две соседние книги занимали аналогичное, на вид неустойчивое положение, на что он обратил внимание лишь сейчас.
И что? Что в этом необычного? Книги всего-то не сели вплотную к стенке, по всей видимости, не задвинул должным образом, велика ли проблема. Однако некая сверхъестественная сила заставила его вернуться и протолкнуть томики глубже.
Он не смог – книги давлению не поддавались, на что он повторил попытку, но результат остался тем же: движению предметов что-то препятствовало.
– Что такое…
Александр достал книги и заглянул в отверстие, образовавшееся чуть ниже уровня глаз. Ничего особенного: темное дерево позади – рейки да доски, как составные части стеллажной «спины». Он готов был списать происходящее на разлитый по полкам устойчивый клей, препятствующий скольжению книг, когда, отстранившись, уловил слабый блеск – проникающий в отверстие приглушенный свет коснулся некой отражающей поверхности.
Он стал избавляться от близстоящих рукописей, откладывая их на стол, освобождая пространство для лучшего видения. Но то, что предстало взору в последствии, увидеть никак не ожидал.
Темное дерево, которое Александр принял за доски стеллажа, являлось ничем иным, как деревянным торцом неизвестного ящика, по всей видимости, со стальной позолоченной окантовкой. В самой стене зияла неаккуратная выемка – результат избавления от некоторого количества красных кирпичей. В нее и был вставлен ящик. А так как отверстие было недостаточно глубоким (кто бы не разрушал его стены, скалывая кирпичи, дальше двадцати-тридцати сантиметров он решил не пробираться), часть ящика выходила наружу, препятствуя продвижению книг.
Александр потянул на себя предмет, да так, что пришлось поднапрячься – надо же, как плотно сидел. Достав и поставив его на стол, предварительно отодвинув настольную макулатуру в сторону, стал разглядывать деревянную диковинку.
Ею действительно оказался ящик, размером в обувную коробку, более похожий на грубо сколоченную шкатулку в узорчатом обрамлении по внешним плоскостям. Ящик был старым, о чем свидетельствовали и потускневшее дерево, и потемневший замысловатый орнамент, и сама тяжеловесная форма предмета (сейчас такие редко увидишь). А еще Александр осязал, кожей чувствовал исходившую от предмета древность – этот запах старинных пергаментов с душком многодневной сырости, невозможно было с чем-то спутать. Однако разваливаться на глазах не собирался, и Александр не видел в этом ничего удивительного: на хранилище лежало заклинание, а значит, все предметы, в него попадавшие, сохранялись в состоянии, в котором сюда попадали.
Ручек у ящика не было. Александр потянул за крышку – она не поддалась. Он попытался снова, одной рукой придерживая за стенки, а второй пытаясь справиться с крышкой, но та открываться не желала.
– Что за фокусы, – пробормотал Александр, когда увидел небольшой черный символ, выжженный в нижнем углу одной из плоскостей – ящик был под заклинанием.
Вот так вот. Дело не в заклинании хранилища. Ящик и сам находился под чарами.
Заинтересованность переросла в заинтригованность.
Александр вгляделся в знак: напоминало солнце, но какое-то неправильное. В форме круга с исходящими от него лучами, различной длины и без точной периодики, сбоку которого изображалась дуга. В символике ferus подобные дуги значили либо закрытие – некое ограничение, либо огораживание.
Такого символа Александр не знал, и его незнание в этой нестандартной ситуации выглядело еще более нестандартным. Александр помнил каждый из знаков ferus, каждую из древних сакр – так он считал до нынешнего дня. И по-другому быть не могло: Символы Предков были жизнью ferus, основой их существования, их лекарством и оружием, спасеньем и, как выяснилось, погибелью. Ferus впитывали в себя их образы едва ли не с младенчества вместо грудного молока – смотрели, чертили, изучали, чтобы потом применять на практике. И Александр изучал их в первую очередь, как будущий лидер расы, приемник своего отца. А это солнце…
– Что же ты прячешь?.. – Александр достал мобильный. Кас должен знать, что за ящик Пандоры спрятан в его доме. Да и с символом, вероятно, знаком.
– Кас, мне нужна твоя помощь…
– Понятия не имею, что это за ящик, и каким образом он здесь оказался, – огорошил Александра Кас, стоило ему взглянуть на находку.
– Что значит, не имеешь понятия? Хранилище – твое детище, поэтому ты должен знать, почему это, – Александр указал на предмет, – замуровано в моей стене.
– В том-то и дело – в твоей стене. Какие могут быть вопросы ко мне?
Александр ответом остался недоволен, что, наверняка, отразилось в брошенном на Каса взгляде, однако промолчал: сказать было нечего.
Кас прибыл к нему всего-ничего – не более десяти минут назад, но этого времени Александру хватило, чтобы выяснить: а) Кас не прятал ящик; б) он вообще впервые его видел; в) Александр совсем отбился от рук, что даже не замечал, что творится под носом, в его же собственном доме.
– Тогда каким волшебным образом он здесь очутился? – Александр наклонился к загадочному предмету, задержав внимание на неизвестном знаке.
– Не знаю. И предвидя твой следующий вопрос, заранее отвечу: раньше с данным символом не встречался.
– Чудесно. – Александр выпрямился.
– Здесь нет ничего чудесного. Мы понятия не имеем, что за гробик ты отыскал, и что в нем в качестве содержимого.
– Гробик? – Сравнение показалось забавным. – И что там лежит, труп летучей мыши?
«А если и так?» – спрашивал Кас глазами.
– Думаешь, поэтому его засекретили? Неспроста же он не открывается.
– Если честно, мне совсем не хочется знать, почему он не открывается.
Александр невесело усмехнулся.
– Веришь ли, мне тоже.
Кас приземлился на стул.
– Подозрительно, особенно символ. Мы оба видим его впервые, что наводит на нехорошие мысли.
