– Что ты гарантируешь, Влас? – внезапно донесся мужской мягкий голос с переплетением медовых и стальных интонаций.
Азарий поежился и вместе с догмаром обернулся на знакомый баритон.
На пороге, облокотившись о косяк, стоял Лисандр во всей красе. Руки, голые по локоть, сложены на груди, в лукавых глазах поселилась полночь. В белой рубашке и черных брюках – он, как всегда, был на высоте.
Лисандр оттолкнулся и прошествовал в комнату.
– Так что же случилось, Влас, не молчи: какая возможность тебе нужна?
Некоторое время стояла тишина, однако догмар все же ответил:
– Найти девушку, – донеслось бесстрастно. Догмар пытался сохранить достоинство.
– Девушку… – повторил Лисандр. – Какую девушку? – уточнил глава, неторопливо приближаясь к догмару.
– Свидетеля, – произнес «допрашиваемый».
– Свидетеля… – протянул Лисандр. – С каждым словом все интереснее. И как это я не догадался. – Он остановился напротив догмара, глядя тому в глаза.
– Лисандр… – начал было Азарий, но тот остановил его предупредительным жестом.
– Как же так, Влас, – досадовал Лисандр. – Как же вы могли так сильно сплоховать. Сколько вас было?
Догмар молчал.
– Мне повторить вопрос? – улыбнулся Лисандр.
– Я и еще двое.
– Кто? – был резок глава. Влас сглотнул.
– Амос и Клим.
– Амос – который погиб?
– Да.
– Интересно… – Лисандр задумался. – И как же так произошло, что эта девушка оказалась рядом с вами в столь знаменательный для себя момент? Кстати, что это был за момент?
Влас помедлил, но все же проговорил:
– Видимо, она шла за мной.
Лисандр молчал – Лисандр ждал. Ждал продолжения. И, казалось, прикидывал, дойдет ли эта несложная мысль до оппонента. «Никчемные создания», – словно говорил Лисандр глазами. Иногда Азарию казалось, что примерно такие мысли посещали главу относительно каждого представителя догмарской расы, причем нередко.
– Я не знаю почему: не знаю, почему она за мной пошла, – ответил Влас, более чем верно интерпретировав пристальный взгляд главы, после чего, не выдержав, отвел свой в сторону.
– Смотри сюда, – велел Лисандр. – И пора бы тебе заговорить полными, сложноподчиненными предложениями, пока не вывел меня из себя окончательно.
Влас послушал. Пришлось.
– Думаю, она последовала за мной из бара. Я ее не заметил, так как… был поглощен другим, – заключил догмар. Лиссандр в лице не изменился: как стоял каменным изваянием, так и остался изваянием стоять. Только спросил:
– Удалось?
Догмар не понял – озадаченно посмотрел на Лисандра.
– Удалось хвастануть силой? Перед смертным-то?
Влас отвечать не спешил, однако Лисандру ответ и не требовался, он без пояснений понимал, что к чему.
– Продолжай, – приказал глава.
Влас прочистил горло. Азарий и рад был ему помочь, однако сам оказался в невыгодном положении.
– На этом все, – ответил Влас.
Лисандр отвел от догмара взгляд и посмотрел на Азария: «Это твое воспитание», – словно говорил он глазами Азарию. А после снова взглянул на Власа, лишив догмара короткой передышки.
– Значит, если я правильно тебя понимаю, вас рассекретила обычная вертихвостка: ничем не примечательная городская барышня, любящая бары, каблуки и мужчин. Наверняка потому за тобой и последовала. – Последнее было вопросом, заданным в утвердительной форме.
– Она не была вертихвосткой. – Влас иронии не понял.
– А кем же она была… и есть… к сожалению.
– Она журналистка. Мы выяснили это, когда разыскивали ее.
Образовалась немая пауза. Азарий сказал бы, что Лисандр прифигел. Он смотрел на догмара каким-то странным взглядом, ни то «улыбающимся», ни то удивленным, и, казалось, пытался осмыслить сказанное.
Эту стадию Азарий проходил, стоило узнать, кем работала девчонка – журналистка, разносчица сплетен. Они же только и делают, что ищут сенсации. Вот и девчонка наверняка где-то прячется, пережидает, тянет время, чтобы в удобный для себя момент обнародовать сенсационные данные. Просветить непросвещенный мир!
– Жаль, что я не могу позвать сюда Александра, – сказал, наконец, Лисандр. – Он бы тебе поаплодировал, – и резко выбросив руку вперед, схватил догмара за шею. Улыбка, если она и была, сошла на нет. Вместо нее образовалась маска из замораживающей, едва сдерживаемой ярости.
– Тогда какого черта вы ищите ее пятый месяц? – процедил Лисандр, что казалось страшнее возможных криков. Азарий интуитивно шагнул назад. – Почему она все еще жива?
Влас начал задыхаться, ему не хватало перекрытого воздуха. Лицо его стало бардовым, глаза повлажнели, – с каждой пройденной секундой Лисандр сжимал его шею крепче: так, что казалось, под крепкой ладонью главы зарождался тусклый испепеляющий свет.
Влас задергался: он пытался вырваться из цепкой хватки, однако усилия оставались тщетны. Когда же по всем физическим показателям он должен был проститься с жизнью, Лисандр отбросил несчастного в сторону, а сам моментально отвернулся – Лисандру требовалось вернуть ясность разуму, Лисандр потерял над собой контроль, что воспринималось им болезненно. Как тем, кто каждое мимолетное мгновение пытался держать себя в руках.
Спустя неполную минуту Лисандр обернулся и посмотрел на догмара, что, стоя на четвереньках, пытался отдышаться. Затем переключился на Азария, теперь спокойный, хладнокровный, безмятежный.
– Подготовь мне отчет о траектории ее перемещений за все те месяцы, что вы ее ищите. Обо всем остальном с тобой мы поговорим позже.
Не нужно гадать о каком таком «остальном» ведется речь. Тема очевидна: почему Лисандр узнает столь важные новости только теперь и подобным образом.
– Где Клим? – спросил Лисандр, стоило Азарию кивнуть.
Хороший вопрос, хотя бы потому, что Азарий сам был не прочь узнать на него ответ. Вообще-то Клим должен был явиться сюда вместе с Власом, но не явился. А зная его натуру, Азарий догадывался, чем он занят.
– Видимо, продолжает развлекаться. – Азарий подошел к Лисандру ближе. – Эта компания сопляков не раз доставляла нам неприятности.
– Как многого, оказывается, я не знаю. Найди его, – обратился к Власу, – и приступайте к поискам немедленно. У вас ровно неделя. Не найдете – пеняйте на себя.
Лисандр отвернулся и, в задумчивости, стал вышагивать по непрезентабельному полу.
Они находились в одном из подвальных помещений клуба, дабы не привлекать ненужного внимания. С бетонными стенами и единственной лампой по центру потолка, свисающей на синей тонкой проволоке, комната походила на комнату допросов. Даже стол стальной имелся, правда, стоял не под лампой как должно, а у дальней стены, в стороне от грязного оранжевого дивана. В общем, интерьер и без прочих разногласий был далеко не вдохновляющим – скорее, угнетающим.
