– Давно заметил, что совмещение дается вам нелегко. Особенно после всего случившегося.
– А что случилось?
Как здесь оказалась? Перед ней – очередная иллюзия?
Взгляд напротив потяжелел.
– Я искал вас. У меня сеанс. Хотите присоединиться?
– Какое сегодня число?
– Число?
– Да, какой сегодня день?
– Двадцать первое мая.
– Значит, вчера…
– Что «вчера»? Анья, вы в порядке?
– Не совсем. Что произошло за последние дни? Чем вы…мы занимались?
– Анья…
– Просто ответьте на вопрос.
– Я лечил пациентов. Делал то, что делаю каждый день. Анья, в чем дело? С вами приключилась беда?
– Приключилась. Я не могу говорить. Мне нужно домой.
Анья вскочила и, извинившись, помчалась к выходу. Но спустя мгновение возвратилась к удивленному доктору и крепко его обняла.
– Я так рада, что вы вернулись, – и, не затягивая объятий, убежала: следовало скорее проведать родных, скорее оказаться у бабушки с дедушкой.
Анья спустилась на первый этаж и вдруг остановилась. С минуту решалась, стоит или нет, и все-таки решившись, побежала обратно наверх.
По пути свернула в соседний корпус и пошла по знакомому коридору: будучи заключенной, проходила по нему десятки раз. Анья приближалась к памятной двери.
Она почти до нее дошла – из кабинета вышел он, доктор Эскола.
Анья на секунду замерла, а после двинулась ему навстречу. На стеклах очков заиграли блики, когда он поднял глаза с планшетной доски и посмотрел перед собой: взгляд расслаблен, на губах играет легкая улыбка.
«Помнит или нет? Помнит или нет?..»
– Здравствуйте, – поздоровалась Анья.
– Здравствуйте, – улыбнулся доктор, равняясь с ней.
– Как ваши дела? – поторопилась с вопросом, желая задержать мужчину.
Остановился. С интересом взглянул на Анью.
– Вы меня не помните? – догадалась Анья.
Взглянул внимательней. Попытка вспомнить отразилась на лице.
– Я работаю у доктора Бергмана, – пояснила Анья. – Я стажер. Мы сталкивались с вами пару раз…один раз…
– Простите, столько лиц… – он покачал головой. – Кто только не проходит перед глазами, честное слово, мне очень жаль. Зовут вас…
– Анья, – сглотнула.
– Анья. Да, конечно. Кажется, припоминаю. Вы ко мне?
– Нет, я…проходила мимо. Просто увидела и решила поздороваться.
– Я немного спешу, – сконфузился доктор, – ждут пациенты. Но мы ведь еще увидимся, Анья, – ободряюще улыбнулся. – Можем выпить кофе на днях. Расскажете больше о себе.
– Да, конечно, – улыбнулась в ответ. Говорить, что в клинике работает последний день, не станет. Нет, не станет портить момент.
– Тогда до встречи, – попрощался доктор и, помедлив, с некой нерешительностью, казалось, всмотревшись в Анью пристальнее, все же продолжил прерванный путь.
– Прощайте.
Пару раз доктор оборачивался и окидывал Анью взглядом.
На глаза навернулись слезы. Анья смахнула их, взяла себя в руки и поспешила покинуть клинику.
Это даже хорошо, что ложная реальность ушла в небытие. Теперь доктор Эскола в безопасности, его не обвинят в помощи беглянке.
Анья поймала такси и добралась до белокаменного дома. В кармане отыскались деньги, те самые, что взяла у Миры. Часть из них Анья потратила, а часть продолжала лежать в плаще.
Поднявшись на этаж, нажала на звонок – ответ не заставил долго ждать.
– Кто там? – спросила бабушка.
В горле образовался комок. Вспомнился вечер, когда точно так же стояла у этой двери, полнясь надеждой и обманчивым счастьем.
А если и теперь не узнают? Если Либлик вернул только часть запеленованной реальности?
– Анья, – ответила, как тогда. – Бабушка, открой, это я.
Открыла. София Михельсон стояла перед ней в домашнем платье: простое, из мягкой бежевой шерсти, на ней платье выглядело, как выходное.
Анья уставилась в красивое лицо. Вот сейчас, Анья поймет сейчас…
На лице расплылась улыбка.
– Анья, родная, что ты здесь делаешь? Разве не должна находиться в клинике?
Анья бросилась ей на шею, почти рыдая. Теплая улыбка, как она по ней скучала.
– Ну-ну, милая, что случилось? А ну проходи, не стой в дверях.
Полдня Анья провела в родных объятиях, попеременно любуясь то бабушкой, то дедушкой. Одновременно наслаждалась общением с Джибой. Стоило увидеть собаку, Анья спросила:
– Как там мои животные? – Вернулось позабытое беспокойство. Столько времени прошло: где они, как они, что с ними.
– Ты виделась с ними с утра, – усмехнулась бабушка. – Об этом ты нам расскажи. Мы, правда, так и не поняли, для чего ты сдавала их обратно в приют. На тебя это так не похоже.
– Да, не поняли, – подтвердил дедуля. Они сидели в уютной гостиной, оформленной в кремово-золотистых тонах и заставленной домашними цветами.
– Сдавала в приют?
– Да, а затем забрала, – дополнил Амбрус Михельсон.
Либлик отдал животных в приют?
– Я на время. Нужно было подлечить. Да и нагрузок прибавилось.
– Когда тебе мешали нагрузки? – спросила бабушка. – Раньше ты не рассталась бы с ними даже под угрозой смерти. И лечила бы лично.
– Животные страдали.
– Не так уж они и страдали…
Анья поехала домой. Хотела увидеть питомцев своими глазами: обнять, расцеловать и проверить, во что они превратились стараниями Либлика. Или благодаря Либлику. Все-таки одни в квартире животные не выжили бы.
Уходить не желала. Анья готова была провести с родными не день – месяцы. Словно не видела их годами. Но именно так ощущалось расставание: будто прошли не долгие недели – минули годы.
Провожая, бабушка снова спросила, почему Анья не в клинике. Говорить об этом Анья не желала, но все же сообщила, что прекращает стажироваться у доктора Бергмана. Вдаваться в детали не стала: следовало скорее проведать всех. Пообещав рассказать все позже, Анья покинула родных.
Первым увидела Уголька. Подросший кот вышел навстречу, поблескивая желтыми глазами. Они моментально напомнили о Либлике.
Отогнав страшный образ прочь, Анья разулась и схватила трущегося о ноги кота. С ним на руках углубилась в холл и увидела Хромоножку. Радостно улыбаясь, собака проковыляла навстречу, ведя за собой рыжую Кису.
Расцеловав каждого из питомцев, Анья осмотрела квартиру. Пропавшие предметы оказались на месте, интерьер дополнился недостающими вещами – помещение вернуло потерянный дух: стало «живым», местами захламленным, но, как и прежде, атмосферным, теплым и уютным.
