Известно было только Либлику.
Все свои действия мужчина комментировал: я в душ, включу обогреватель, что-то не то этот сериал…
Он постоянно о чем-то спрашивал: как тебе фраза, не холодно, не жарко, сделать тише, громче, ты пьешь. Он все стремился завладеть вниманием или вовлечь ее в разговор.
– У тебя есть парень? – удивил неожиданным вопросом.
Взглянула на него.
– Тебе-то что?
– Интересно, – он обернулся к ней: крутанулся на офисном кресле. – Может, мы подключим его. Он нам поможет. Создадим романтическую историю: влюбленные, что не могут быть вместе из-за дара, что налагает обязательства.
– Твоими стараниями мне никто не поможет. Мое окружение живет в иллюзиях.
– Так есть?
– Нет, у меня нет парня.
Анья вернулась к просмотру боевика.
– А хотела бы?
Что за вопросы?
– А ты хотел бы, чтобы он у меня был?
Желтые глаза заблестели.
– Даже не знаю, какой ответ предпочесть.
– Правдивый, – посоветовала Анья. – Предпочти правдивый.
Прошла минута.
– И о каком мечтаешь? Каким он должен быть?
– Слушай, отстань от меня! Тебе-то какая разница?
– Интересно, какие нравятся таким, как ты?
– Таким, как я?
– Священники?
Анья сдержалась, подушку не бросила. Вместо этого удобнее устроилась у изголовья и вонзила взгляд в экран. Тот висел в стороне от стола с компьютером.
Либлик посмеялся и, отъехав в кресле в сторону, сделал то же самое.
Спустя минуту Анья не выдержала, сама задала вопрос:
– Твое досье в клинике. То, что в нем написано – правда?
– Что в нем должно быть правдой?
– Значит, неправда?
– С чего ты взяла?
– Может, просто ответишь на вопрос? – Разговаривать с ним – огромный труд.
– Зачем тебе? – Либлик оглянулся.
– Хочу понять, какой ты.
– Такой, каким придумаешь.
Прошла еще минута.
– Мне всегда нравились художники, – ответила Анья на ранее заданный вопрос. – Странно-талантливые, тонко чувствующие, беспокойные. Не такие, как ты.
Когда ее разбудили, за окном стояла темень.
– Собирайся, – велел Либлик.
Анья умылась, собралась и вместе с Либликом вышла из комнаты.
– Куда мы идем? – спросила Анья.
– На твою презентацию, – ответил Либлик.
Анья удивилась. Что еще за презентация? Однако пояснений и дополнений не последовало, и Анья повторила попытку узнать подробности.
– Каков план? – Идти, не зная куда, и, не понимая зачем, не слишком приятно. Просыпались сомнения. Сомнения просыпались периодически, но она упрямо их отгоняла. Сегодня же, на благодатной почве беспомощности, в оковах серой предрассветной улицы, они не желали ее покидать. Правильно ли сделала, согласившись рассказать о себе другим? Хотя она не соглашалась: за Анью «согласились». Однако и своей вины не отрицала: Анья чересчур доверилась Либлику. Верно ли тем самым поступила? Кто знал, что он в действительности задумал, и кому это выгодно помимо него.
– План – дойти до ближайшей площади.
Значит, площадь. Уже интересно.
А затем про сомнения забыла, так как увидела что-то невероятное.
По земле пробежала трещина: зигзагоподобная, аккуратная и тонкая. Взгляд моментально приковало к тротуару, и Анья против воли проследила за струной.
Следом, не затягивая, пробежала вторая, но теперь по центру проезжей части, в направлении одностороннего движения машин. И не заметить эту было невозможно: глубокая, кривая и массивная, расколовшая асфальт на две половины.
– Назад! – услышала Либлика.
Анью оттолкнули. Она влетела в открытый закоулок. И спасибо, что влетела, потому что на тротуаре образовалась пропасть, какая образуется после бурения.
Либлик оказался по другую сторону баррикад. Пытаясь совладать с движением транспорта, в попытках отыскать безопасную точку, он озирался по сторонам.
– Что происходит? – закричала Анья.
– Беги на площадь! – крикнул Либлик и, не успел отвернуться, как летел, отброшенный, вперед: его сбила машина.
Анья зажала рот ладонями. Оцепенение сковало тело. Но тут посмотрела под ноги: одна за другой побежали трещины, цепной волной, большие и маленькие. Побежала и Анья.
Трещины пошли по зданиям, прорезая каменные и стеклянные фасады. Догоняя, а затем опережая, они сопровождали Анью всю дорогу.
Приближаясь, еще на расстоянии, Анья заметила столпотворение. Много: собралось очень много людей.
Вошла в поток. Пара тройка человек перерастала в дюжину, жидкая куча обращалась в массивную группу, во вторую, в третью. Группы формировались в коалиции, коалиции разрастались до неразличимой в границах массы… Здесь были сотни, если не тысячи.
Под ногами трескалась земля, когда Анья обходила супружеские пары, женщин с детьми, мужчин и подростков. Здесь были все. Кто-то стоял особняком, кто-то в парах, квартетах и квинтетах. Анья шла, оглядывала собравшихся и, в попытках восстановить дыхание, искала ответ на вопрос: что теперь делать?
Куда идти? Что предпринять? Во что втянул ее Либлик?
И тут, в самом центре площади, увидела ее. Миру.
Остановилась. Анья не верила глазам. Мира стояла, окруженная людьми, являясь частью чьего-то окружения. Как и прежде в куртке и джинсовых брюках, развевая розовые пряди, она смотрела перед собой.
Мира заметила ее, и Анья направилась к ней. Взгляд подруги призывал, она не случайно оказалась здесь.
Анья остановилась в нескольких шагах.
– С тобой хотят поговорить.
– Ты здесь для этого? Чтобы пригласить меня на беседу?
Мира промолчала.
– Ты всерьез считаешь, что я пойду? К людям, желающим держать меня на цепи?
– Я бы хотела, чтобы ты пошла. Я советую с ними поговорить.
«Для чего?» – спросила молча.
– Рейнард Либлик тебе не друг.
– А Гросс, очевидно, друг.
– Альвар тоже не друг. Но с ним у тебя больше шансов выжить: выжить в качестве ню-Веги.
– В том-то и дело: я не хочу выживать. Я хочу жить полноценной жизнью, той самой, которой жила до того, как во мне проснулся дар. Этого Альянс дать не может. Напротив, именно Альянс втягивает меня в кошмар, в беспощадную игру на выживание.
