– Сделав охранником?
– Да.
– Как интересно. Вы с ним говорили? С доктором Бергманом? Он узнал вас?
– Не говорила, – огорчилась Анья. – Я не в том положении… – и тут поняла: – Но с ним можете поговорить вы! – загорелась идеей, что даже доктор от нее отшатнулся. – Да, поговорите с ним вы! Спросите, помнит ли он, кем раньше был! Может, он так же, как и я, чувствует неладное, понимает, что что-то не так, но не может ничего поделать.
Мужчина не проникся задумкой.
– Вы хотите, чтобы с «доктором Бергманом» поговорил я? – Доктор Эскола оказался скептиком.
– Конечно! Я же не могу. А вы можете. Он дежурил у корпуса D. Брюнет плотного телосложения. У него еще усы. Вам же ничего не стоит. Наверняка вы каждый день там проходите.
Как полагала, оказать ей первую помощь доктора Эскола позвали неспроста: скорее всего, он находился поблизости. Вполне возможно, что рядом с душевыми располагается его кабинет.
Прочистив горло, доктор поднялся на ноги.
– Я посмотрю, что можно сделать.
Он прошел к мешковатой сумке и вернул туда мази и бинты.
– В следующий раз приглашу вас к себе. Как-то я не учел местных условий. Здесь не комфортабельно, нет сподручных средств.
– А будет следующий раз?
– Конечно. Своих больных я на полпути к выздоровлению не бросаю. Будем видеться, пока не заживет последняя ссадина.
С последней ссадиной он, конечно, перегнул, но смысл ясен: будет выполнять работу медсестры до последнего.
Доктор Эскола ушел. Анья проводила его глазами и, надеясь на исполнение неожиданной просьбы, продолжила познавать себя. Анья села в позу лотоса и стала «ловить волну» – так она теперь называла усилия по обнаружению Силы. Ей не хотелось верить, что Сила ушла безвозвратно. Возможно, она только спряталась, притаилась, залегла на дно, желая восстановиться и восстановить саму Анью. В любом случае непознанный дар являлся единственным козырем Аньи, который она упустила, потеряла, растратила по причине своего невежества. Анья выбросила в море сердце, не понимая его назначения, не разглядев неоспоримых достоинств. Глупо? Глупо. Сердце являлось источником жизни.
К вечеру, после очередного приема таблеток, Анья окончательно убедилась в том, что желает отсюда выбраться. Любыми способами. Законными и нет. И чем скорее это сделает, тем лучше. Она здесь не выдержит. Она и не обязана выдерживать: Анья здорова, и она не преступник – Анья не должна сидеть взаперти. Кто должен сидеть в изоляторе, так это Рейнард Либлик, который затеял непонятную игру и отчего-то решил, что Анья будет ему подыгрывать.
Как бы ни так. Анья не намерена ему подыгрывать, не намерена следовать дурному плану – хорошо продуманному им сценарию, выгодному исключительно ему.
На следующий день, надев на нее наручники, Анью действительно повели к доктору Эскола, кабинет которого, как оказалось, располагался в корпусе B.
Он встретил ее радушным хозяином, как и прежде приветливо улыбаясь. Тяжелая атмосфера клиники не убила в нем позитив. В то время как доктора изолированного корпуса ходили мрачные и понурые, доктор Эскола лучился жизнелюбием. Наверное, потому что лечил пациентов другого, куда более миролюбивого отделения и с преступниками встречался редко, если вообще встречался. Вот и не успел наработать морщин. А, возможно, открытость, ему присущая, профессиональная чуткость и добродушие не вытравливались ничем. Даже средой обитания.
Он и сегодня обрабатывал синяки, мазал ушибы, менял повязки. Тогда как Анья, на волне умиротворения, рассказывала про собственную жизнь: про своих питомцев и волонтерскую работу, про интересную учебу на кафедре психологии личности, про своих любимых бабушку с дедушкой. Доктор внимательно слушал. Дошло до того, что в процессе общения, Анья доверилась ему настолько, что даже рассказала про необычную Силу, которая у нее была, но которой теперь не стало.
– Он сказал, что я ню-Вега, – заявила Анья на одном из приемов. – Правда, я плохо представляю, кто это такие. Знаю только, что мне предначертано помогать людям. – Анья посмотрела на доктора, что, стоя у стола, изучал свои записи.
– Может быть, вам знакомо это слово?
Мужчина отрицательно покачал головой.
– К сожалению, нет.
– Может, узнаете? Посмотрите в интернете, пороетесь в справочниках. Возможно, что и найдется.
– Хорошо, я посмотрю. – Отложив бумаги, он взглянул на нее. – Кстати, я поговорил с охранником, который, предположительно, «доктор Бергман».
– И что? – встрепенулась Анья. – Что он сказал?
– Его фамилия действительно Бергман. Раймус Бергман. Определил по усам.
«Вот видите?» – говорила взглядом.
– Откуда, по-вашему, я знаю его фамилию?
– Вы могли видеть его до этого, слышать, как к нему обращаются. На одной из прогулок, к примеру.
– А я выхожу на прогулки? – После памятного первого раза, Анью больше не выпускали. Рейнард Либлик постарался.
– В клинике вы не первый месяц…
Анья была разочарована: вообще-то первый, только как ему доказать?
– Так что он сказал?
– Вас он не знает. Ни с какой Аньей Янковских незнаком. В охранной службе работает вот уже пятнадцать лет. Никакого медицинского прошлого.
Надежда как вспыхнула, так и умерла. На что Анья надеялась? Этот псих и здесь постарался, но только как? Как он такое провернул?!
– Не понимаю… Ничего не понимаю…
На нее смотрели долгие секунды, а затем отвернулись. Чуть позже Анью увели «к себе».
Несмотря на загадочные паузы, частенько сопровождавшие речь мужчины, намекая на брешь в ее складных историях, Анья все же рассказала, что приключилось в столовой.
– Больные чувствуют, что я могу им помочь, и они идут ко мне…
– Значит, вы можете исцелять больных?
– Не совсем, но почти.
Мужчина улыбнулся. Он и теперь не поверил. Как и прежде слушал с доброй улыбкой, не лишенной знакомого скептицизма, принимая Анью, если не за сумасшедшую, то, определенно, за недалекую дурочку с богатой фантазией. Но не поверил.
Тогда почему ему все рассказывала? Отчего делилась сокровенным?
Потому что хотела с кем-то поговорить, хотела поделиться своей проблемой. И пускай он ей не верил – Анье становилась легче. Озвучивая то, что копилось на душе, Анья видела проблему со стороны, понимала происходящее лучше и освобождалась: освобождалась от всего, что мучило.
Однажды Анья напрямую спросила:
– Почему вы со мной общаетесь? Слушаете меня? Как будто вам есть дело до того, что я говорю. Я же вижу: вы полны сомнений.
Мужчина пожал плечами.
– Не знаю. Вы мне интересны. Вы рушите мои стереотипы о социопатах. То, как говорите, как себя ведете. В какой семье вы росли?
