Подойдя к городу, они возобновили попытки переманить Вадхи на свою сторону. Это им не удалось, и, здраво рассудив, что нельзя терять время, они в июле 1009 года пошли на Кордову. Вадхи послал вдогонку кавалерию, но она была отбита с большими потерями. К Кордове подошло только четыреста всадников. Там к Вадхи присоединился один из его людей с двумя сотнями пехотинцев, которым удалось спастись.
Узнав, что берберы угрожают столице, Махди призвал к оружию всех, кто только мог держать его в руках, и его люди окопались на равнине к востоку от Кордовы. Но вместо того, чтобы терпеливо ждать приближения противника, он вышел навстречу. Две армии встретились 5 ноября 1009 года, и небольшого эскадрона из всего лишь тридцати берберов оказалось достаточно, чтобы посеять панику в совершенно недисциплинированной армии их противников. В стремительном бегстве горожане, ремесленники и факихи топтали друг друга. Берберы и кастильцы убивали их сотнями, и многие погибли в водах Гвадалквивира. По примерным оценкам, в тот день погибло не меньше десяти тысяч человек. Во всяком случае, так пишет самый ранний и достойный доверия хронист Ибн-Хайян. Другие указывают 20 тысяч и даже 36 тысяч человек.
Вадхи довольно рано понял, что все потеряно, и в сопровождении шести сотен всадников ускакал на север. Махди укрылся в своем дворце, где его вскоре осадили берберы. Он попытался спастись, отрекшись от престола в пользу Хишама II, которого доставили из заточения и поместили туда, где берберы могли его видеть. Кади Ибн-Дакван прибыл к ним и сказал, что Хишам II жив, а Махди – только его хаджиб. Берберы подняли его на смех. «Вчера Хишам был мертв, – сказали они кади, – и ваш эмир читал над его телом погребальные молитвы. Как же он может быть жив сегодня? Тем не менее, даже если ты говоришь правду, мы, конечно, благодарим Бога за то, что Хишам жив, но нам он не нужен. Наш халиф Сулейман». Кади попытался реабилитировать своего хозяина, но не преуспел. Он еще вел разговоры, когда кордовцы, устрашенные силами Сулеймана, вышли навстречу, чтобы приветствовать принца и признать его своим сувереном.
Пока Сулейман входил в Кордову, где берберы и кастильцы предавались всяческим излишествам, Махди прятался в доме некого Мухаммеда из Толедо, который снабдил его всем необходимым, чтобы он мог добраться до города. На всей границе от Тортосы до Лиссабона власть Махди еще была сильна. Когда Санчо напомнил Сулейману о его обещании сдать крепости, тот признался, что в данный момент не может его выполнить, поскольку еще не овладел ими. Однако он заверил, что выполнит обещание, как только сможет. После этого Санчо покинул Кордову со своими войсками – которые не преминули обогатиться за счет местных жителей. Это было 14 ноября 1009 года. Судьба Хишама не изменилась. Сулейман вынудил его отречься в свою пользу и снова поместил в заключение. Тело Санчола, по просьбе бывших слуг Амиридов, было захоронено с обычными церемониями.
Тем временем Махди добрался до Толедо, где его тепло встретило население. Сулейман намеревался атаковать его и даже выслал вперед богословов, чтобы те пригрозили толедцам всевозможными карами, если они проявят несговорчивость. Угрозы, однако, не возымели действия, и, поскольку Сулейман не стремился нападать на такой хорошо укрепленный город, как Толедо, и надеялся, что он сдастся без боя, когда другие города покажут ему пример, он повернул к Мединасели. По пути к его армии присоединилось много славян, и Сулейман вошел в Мединасели, не нанеся ни одного удара, поскольку Вадхи покинул город и ушел в Тортосу. Оттуда он написал Сулейману и предложил признать его сувереном, если ему будет позволено остаться там, где он есть. На самом деле он всего лишь стремился выиграть время, и его уловка удалась. Сулейман попал в ловушку и оставил Вадхи на границе.
Теперь руки Вадхи были развязаны, и он, не теряя времени, заключил союз с двумя каталонскими графами – Раймондом из Барселоны и Эрменегильдом из Уржеля, которым он пообещал все, что они запросили. После этого он выступил на Толедо с каталонской армией и своей собственной и соединился с войском Махди. Сулейман призвал кордовцев к оружию, но они не желали служить под командованием африканцев и отказались, сославшись на свою непригодность к военной службе. То, что это правда, было наглядно продемонстрировано в сражении 5 ноября 1009 года, и берберы, предпочитавшие не иметь дела с такими солдатами, попросили Сулеймана позволить им завоевать победу для него. Он согласился и, достигнув Акаба-аль-Бакара, что в четырех лигах от Кордовы, встретил армию противника, состоявшую из тридцати тысяч мусульман и девяти тысяч христиан. Военачальник поместил Сулеймана в арьергард с предписанием не покидать своего места, даже если враг начнет топтать его ногами. Затем африканцы атаковали каталонцев, но, согласно африканской тактике, вскоре сделали вид, что отступают, только для того, чтобы снова возобновить атаку с еще большей стремительностью. К сожалению, Сулейман поступил по-своему. Он не понял тактику берберов и, видя отступление авангарда, решил, что он разбит. Уверовав, что все потеряно, он обратился в бегство, и окружавшие его всадники последовали за ним. А берберы возобновили атаку, причем с такой силой, что убили шестьдесят каталонских командиров, и среди них графа Эрменегильда. Однако, заметив, что Сулейман покинул свое место, они отошли к Аль-Захире, оставив каталонцев хозяевами на поле боя. Таким образом, Сулейман из-за собственного невежества и трусости проиграл сражение при Акаба-аль-Бакар, из которого, вероятнее всего, вышел бы победителем, если бы не ослушался берберов или если бы понял их тактику. А так победа досталась каталонцам. Войска Махди и Вадхи, судя по всему, не принимали активного участия в сражении.
Махди вернулся в Кордову, и этот несчастный город, шестью месяцами раньше подвергшийся разграблению кастильцами и берберами, теперь был разграблен каталонцами. Махди начал преследовать берберов, которые направлялись к Альхесирасу, убивая всех на своем пути и грабя деревни. Но они остановились и двинулись назад, узнав, что их преследуют.
21 июня армии встретились в месте слияния рек Гвадайра и Гвадалквивир. Африканцы отомстили за отпор при Акаба-аль-Бакар. Армия Махди была разбита, многие славяне и более трех тысяч каталонцев остались на поле боя, и Гвадалквивир снова получил свои жертвы. Через два дня разбитые войска вошли в Кордову, и каталонцы отомстили за поражение отвратительными зверствами. Их жертвами в первую очередь стали те, кто хотя бы чем-то напоминал берберов. Но когда Махди потребовал, чтобы его люди снова вышли на врага, они отказались, заявив, что понесли слишком большие потери. Они ушли из Кордовы 8 июля, и горожане, несмотря на все то, чего натерпелись от их рук, сожалели об их уходе. Орды берберов, от которых их могли защитить каталонцы, внушали им еще больший ужас. «После ухода каталонцев, – писал арабский хронист, – жители Кордовы, встречаясь на улице, выражали друг другу сочувствие, как люди, потерявшие родственников или собственность».
Махди обложил город еще одним налогом, чтобы было чем платить солдатам, снова выступил в поход. Но после ухода каталонцев его армия пала духом. Люди прошли всего семь лиг и запаниковали, опасаясь вот-вот встретить ужасных берберов. После этого армия вернулась в Кордову. После этого халиф стал ждать атаки врага в столице, которую окружил стеной и рвом. Однако судьбе было угодно, чтобы славяне, а не берберы стали орудием падения халифа. Одни славяне, главным из которых был Вадхи, служили под его флагом, другие, такие как Хайран и Анбар, находились среди его противников. Теперь они почувствовали, что для достижения их цели, а именно власти, необходим союз, и они решили восстановить Хишама. С этой целью Вадхи принял меры для стимулирования недовольства горожан. Он стал распространять преувеличенные слухи относительно разгульной жизни «пьяницы», и хотя публично он жаловался на беспорядки в армии, но втайне поощрял их. Когда такими методами популярность халифа сошла на нет, Хайран, Анбар и другие славянские военачальники в армии Сулеймана предложили свои услуги Махди. Последний с радостью принял предложение, но, как только славяне вошли в Кордову, он осознал, что они замыслили его падение. Не в силах им противостоять, он решил снова искать убежище в Толедо. Но только славяне его опередили. В воскресенье 23 июня 1010 года они проехали по улицам столицы с криками: «Да здравствует Хишам II!» Освободив принца, они посадили его на трон, одетого в роскошные одежды.
