Свою управленческую деятельность в крае Виленский генерал-губернатор начал с организации эффективной системы мер по борьбе с вооруженными выступлениями польской шляхты и уничтожению краевой подпольной организации. Не менее важной по своему общественно-политическому значению для жизни населения края была борьба с повстанческим террором, направленным на устрашение мирных жителей, сохранявших верность российской монархии.
М. Н. Муравьев среди своих сотрудников
Исследователь истории восстания Н. Цылов отмечал: «Обстоятельства, сопровождавшие польское восстание, обнаружили не менее ясно те главные революционные центры, которые действовали преимущественно на умы, — и поддерживали в них напряженное возбуждение, центры эти составляли: ксендзы, паны и шляхта. Женщины, разжигаемые страстным влиянием безбрачных ксендзов, усердно раздували пламя в сердцах молодого поколения. Для противодействия этим элементам понадобились меры быстрые, решительные; надлежало пресечь пути революционному движению, удержать поляков в пределах должного порядка и усмирить непокорных»
[274].
Как уже отмечалось, администрация генерал-губернатора В. И. Назимова не смогла предотвратить превращения сословно-этнического ирредентизма в вооруженное сепаратистское восстание с помощью положений указа правительствующего Сената, изданного 9 августа 1861 г. Созданные для борьбы с политическими преступлениями полицейские суды показали на деле свою несостоятельность из-за противодействия польских чиновников. Организованное В. И. Назимовым «временное военно-полицейское управление» в уездах также оказалось неэффективным.
В письме к министру внутренних дел П. Валуеву от 7 марта 1863 г. генерал-губернатор вынужден был признать, что местная полицейская власть политически ненадежна. По словам В. И. Назимова, «большая часть становых приставов, их письмоводителей, посредников, их секретарей и волостных писарей здешние уроженцы и католики, считающие себя поляками, и потому сочувствующие более или менее польскому движению»
[275].
Поэтому центральная администрация в Вильне и в губернских городах оказалась не в состоянии контролировать положение в уездах и получать точную информацию об антиправительственных выступлениях на местах.
Все же причина слабости российской власти в регионе крылась не только в преобладании польского чиновничества и всесилии дворянства. Нельзя забывать, что правительство предоставило виленскому генерал-губернатору необходимую правовую базу для успешного противодействия нарастающим политическим беспорядкам
[276]. Оставалось только применить положения указа от 9 августа 1861 г. и основанной на них Инструкции с необходимой, в таком случае, настойчивостью и решимостью.
Однако, в силу своих личных качеств, Назимов не проявил должной политической воли, острая потребность в которой диктовалась серьезной угрозой, возникшей на западных рубежах Российского государства. В итоге он так и не смог организовать и осуществить на деле эффективную борьбу с польским сепаратистским восстанием, быть последовательным и твердым в применении системы предупредительных и карательных мер.
О состоянии, в котором в это время находилась российская власть, весьма критически отзывался генерал-майор А. Л. Потапов. По его словам, «постоянно мятежное состояние Литвы есть прямое последствие отсутствия прочной для страны системы управления и несостоятельности администрации, как высшей, так и низшей. Высшая: при кажущейся строгости выражает постоянное баловство и ухаживание, с мелочной и ничтожной придирчивостью, всегда в ущерб законности, с вывеской произвола, подкопавшего всякое доверие и уважение не только к правительству, но даже и к русскому имени. Низшая: вся во власти польского дворянства и, следовательно, католического духовенства или жидовских денег, с исполнителями, ополячившимися литовцами или русскими, не находящими себе исхода на родине, чиновниками»
[277].
В решающий для Российской империи час управление краем оказалось практически парализованным. Авторитет российской власти и доверие к ней со стороны законопослушного населения были серьезно поколеблены. В местностях, где происходили вооруженные столкновения, мирные жители не были защищены «от грабежа и неистовств, чинимых мятежниками».
Войска активно преследовали и уничтожали отряды повстанцев, однако административно-полицейских действий, необходимых для ликвидации подпольной организации, руководившей вооруженной борьбой, предпринято не было
[278]. Не хватало новых идей, новых администраторов, способных объединить верное империи крестьянское население для активного противостояния восставшим помещикам и колониальной пехоте польского дворянства.
