Похоже, мой последний противник тоже понял, что дела его плохи, однако отступать не собирался.
Наоборот, он рубил так, будто бы у него из ниоткуда взялись силы, хотя явно он устал не меньше меня. Его удары так и сыпались, но я пока держался, уворачивался, отбивался. Сил ответить уже не было…
Очередной его удар я попытался отбить своим топором, однако промазал, и в результате лезвие вражеского топора отсекло мне мизинец и безымянный палец.
Изувеченная рука выпустила топор, но противник этим не удовлетворился — очередной его удар пришелся по кисти моей левой, начисто ее отрубив.
Я заорал от боли, от злобы, от безысходности, и когда противник собрался ударить вновь, я просто бросился на него, сбил с ног и, усевшись сверху, начал бить. Причем как изувеченной рукой, так и культяпкой.
Я бил его так, словно бы тесто месил. Плоть с моей левой руки сбилась, кость торчала на несколько сантиметров снаружи, но мне было плевать.
Противник пытался отбиться, защищался и брыкался, пока я, наконец, не нанес ему фатальный удар: оголенная кость моей левой руки попала ему прямо в глаз, проникла глубоко внутрь. Бедолага заорал не своим голосом, начал брыкаться так, что я уже с трудом удерживал его.
Еще немного, и он освободится.
Что делать?
Мой взгляд упал на камень всего в нескольких сантиметрах от плеча противника.
Я схватил этот камень своей покалеченной рукой (что было крайне сложно, учитывая, что пальцев на ней мне теперь явно не хватало), продолжая удерживать врага, прижимая его к земле свой культей, все еще воткнутой в его глаз, размахнулся и опустил его со всей силы на голову беснующегося противника.
Один раз, другой, третий.
Я бил до тех пор, пока попросту не смог поднять камень.
Камень опустился в месиво из мозгов и костей, в которое я превратил голову врага.
Противник все еще дергался, но это уже были предсмертные судороги.
Я же откинулся назад, улегся на холодную землю, глядя в небо невидящими глазами.
Победил…выжил!
Пусть победа досталась дорогой ценой, пусть я лишился руки, стал калекой, но я это сделал! Я выжил и победил. Пусть теперь я не смогу биться как раньше, пусть как воин я теперь буду намного слабее. Но ведь главное — я выжил!
Только сейчас до меня дошло, что произойдет, если меня убьют. Мое только-только созданное конунгство разорвут на клочки, разнесут на части. Все, что я строил на протяжении нескольких месяцев, будет уничтожено.
Ну, нет, хрен вам…
Я с кряхтеньем заставил себя сесть.
Из режима берсерка меня «выкинуло» помимо моего желания, и теперь я испытывал всю палитру чувств — отходняки после боя, боль от всех полученных ран.
Благо, скрутил чувствительность на минимум, и все это доносилось до меня отголосками, можно сказать, в виде уведомлений, чем я действительно все это испытывал на себе.
— А ты стал великим воином, Р`мор!
Я поднял голову и уставился на человека, стоящего возле меня. Р`ам, кто же еще.
Он стоял, держа двумя руками свою секиру, и глядел на меня. Без злобы, без ненависти, но и без сочувствия.
— Был великим воином, — поправил я его.
— Был, — кивнул Р`ам, — и таким тебя запомнят, когда я расскажу, как ты доблестно сражался. Один примет тебя как дорого гостя.
— Я к нему не спешу, — хмыкнул я.
— Это уже не от тебя зависит, — спокойно сказал брат.
— Зачем ты это сделал, Р`ам? — спросил я.
— Что именно?
— Предал.
— Предал? — усмехнулся он. — Я никого не предавал. Просто тот путь, которым ты нас ведешь — это путь в никуда. Ты сгинешь сам и всех нас за собой утащишь.
— А ты знаешь, чего я хочу? К чему я стремлюсь? — зло спросил я.
— Это и так понятно. То, как ты стал относиться ко мне, уже говорит о многом.
Я скрипнул зубами.
— Если бы ты думал головой, а не детородным отростком, ты бы мог достичь большего. Я относился к тебе так, как ты того заслуживал.
— Заслуживал? — усмехнулся Р`ам. — Вот значит, как? Значит, я заслужил того, что ты меня с дерьмом мешал?
А-а-а…вот оно что! Старые обиды вылезли. Ну-ну.
— Не ты ли нарушал приказы, не ты ли подставлял меня? А не ты ли чуть не убил собственного сына? Где бы он сейчас был, если бы не я?
— Если бы не ты — мы бы жили на своей ферме, — огрызнулся Р`ам.
— Чего ты хочешь? — устало спросил я, весь этот спор изрядно мне надоел.
— Я хочу вызвать тебя на хольмганг, — заявил Р`ам.
— А ты выбрал отличное время, — улыбнулся я, — почему сейчас? Почему не до того, как я сцепился с ульфхеднарами?
Брат молчал.
— Трус! — усмехнулся я. — Чего ты добиваешься? Ты хочешь стать конунгом? Ты будешь лишь пешкой в руках ярла Ютланда. Очень скоро от тебя избавятся, и на этом все твое правление закончится.
— Он обещал, что…
— Так я все-таки прав? Это он подговорил тебя? Куда ты лезешь, Р`ам? Зачем тебе трон конунга, если даже о его захвате тебе подсказали!
Черт его знает, о чем я думал, когда так говорил со стоящим передо мной Р`амом. То ли усталость сказалась, то ли я просто забыл, с кем говорю.
Как бы то ни было, а мои слова явно задели Р`ама. Его губы плотно сжались, он стиснул зубы и буквально процедил.
— Я вызвал тебя на хольмганг. Ты принимаешь вызов?
Я было открыл рот, чтобы ответить, но он мне не позволил.
— Впрочем, какая разница? Если нет ‒ ты трус. Ну, а если да…
Последнее, что я услышал, это свист секиры Р`ама, а последнее, что увидел — это ее лезвие, летящее мне прямо в голову.
«Ваш персонаж погиб. Нового персонажа вы сможете выбрать через 17 часов».
Твою мать!
Я вылез из капсулы и несколько секунд просто сидел в ней, уставившись в стену. Ладно бы меня убили ульфхеднары или же прирезал Гуков — было бы не так обидно. Но погибнуть вот так, от рук непися, причем непися недалекого и не особенно-то и умелого…
Черт подери! Как же так?
Я скрипнул зубами и двинулся на кухню. Подкурив сигарету, я тут же начал набирать Древня.
Ответил он уже спустя пару гудков.
— Твой перс жив? — мрачно спросил я.
Глава 27. Доп. задание
— Жив, — мрачно отозвался Древень, — если можно так сказать.
— В каком смысле?
— После того, как меня от перса отрубило, появилась надпись: «Персонаж недоступен. Оставшееся время до возможного восстановления контроля: 17 часов. Возможность подключения к персонажу: доступно через 4 часа. Шанс выживания персонажа: 23 %».
