Ну вот, плыли мы так, плыли, или, говоря по-морскому, шли… Часов в десять утра прибежал матрос и сказал, что капитан меня зовет в рулевую рубку, только просит непременно захватить с собой бинокль. Когда я спросил, что случилось – если случилось, – он лишь с каким-то странным выражением лица махнул рукой и сказал нетерпеливо:
– Да там такое… Товарищ капитан просил срочно…
Срочно так срочно – по пустякам капитан ни за что бы не стал дергать, не тот мужик… Взял я свой полевой бинокль и пошел скорым шагом. В первый момент подумал, что речь идет о вещах насквозь практических – уж не обозначился ли поблизости американский военный корабль, идущий прямехонько на нас? Даже если и так, мы мало что могли сделать…
Не было никакого корабля. Такое впечатление, что все свободные от вахты – и обе буфетчицы, и мой сосед по каюте, судовой врач – толпились у правого борта. Там, куда они все глазели, и в самом деле виднелось что-то большое, длинное, темное, но оно двигалось не к нам, как выражаются моряки, шло параллельным курсом. И на какой бы то ни было корабль этот предмет решительно не походил. И на подводную лодку тоже – ничего похожего на рубку.
А впрочем, я особо не приглядывался. Глянул мельком, торопясь в рубку, и взбежал по трапу – знал уже, что лестниц на корабле нет, только трапы, что на военном, что на гражданском.
В рубке было тесновато: кроме рулевого и вахтенного (ввиду специфики нашего рейса в этой роли всегда выступали помощники капитана – сам «первый после бога», два остальных помощника, штурман, наши замполит и особист). Чуточку друг другу мешая, они сгрудились у бокового остекления, выходившего на правый борт. Почти у всех были бинокли, оптика и невооруженный глаз уставились в одну точку, на этот самый предмет.
– Что такое? – спросил я, коснувшись локтя капитана.
Он усмехнулся как-то странно, потеснился, чтобы дать мне место:
– Сами посмотрите, товарищ комендант…
Я поднял бинокль к глазам, покрутил колесико, наводя на резкость, поймал его в окуляры…
Мама родная!
Как я привычно определил по имевшейся на правом окуляре шкале, крестообразному дальномеру, до него было не больше двухсот метров, а мой десятикратник сократил это расстояние этак до двух, так что целиком он в поле зрения не помещался. У меня был отличный десятикратник, цейсовский, в сорок пятом раздобыл в Германии и до сих пор пользовал вместо казенного. Бинокль – вещь неубиваемая, если обращаться с ним бережно, сто лет прослужит… и еще полстолька…
Море было спокойное, небо – безоблачное, ярко светило солнце, играло по воде мириадами солнечных зайчиков, так что я это страшилище видел так распрекрасно, словно рядом стоял.
Сначала мне показалось, что это змей – тот самый легендарный, Морской. Но очень быстро я разобрался, что это не змей, а какой-то ящер. Определенно ящер – вся верхняя половина туловища выступала над водой, я ясно видел бокастое туловище, длинный хвост, могучие плавники наподобие ластов. Больше всего он походил на плезиозавра с цветной картинки из «Детской энциклопедии» – я на нее подписался для старшего и в свободное время сам пролистал, а то и прочитал несколько томов, самых интересных (не все подряд, правда). Вот только у плезиозавра на картинке спина была голая, гладкая, а у этого – гребень из зубцов, непохожих на рыбьи плавники.
Начинался он где-то от затылка, к середине туловища (по-человечески – «к поясу») зубцы увеличивались, потом опять уменьшались, по хвосту шли совсем уж маленькие, протянулись ли они до самого кончика, я не видел – кончик был в воде. Голова на длинной шее время от времени поворачивалась в нашу сторону – очень неприятная харя с большущими глазищами. Смотрел на корабль, потом опять пялился вперед. Пасть он ни разу не открыл, и какие у него там зубы, неизвестно – но как-то сразу думалось, что у такого вот создания и зубищи соответственные, ох, не травоядный…
Как и у плезиозавра, никакой чешуи, темно-бурая морщинистая кожа, тускло поблескивающая на солнце, влажная. Длиной он был, я так прикинул, метров пятнадцать, не меньше. Судно шло на малой скорости (уж не знаю, сколько узлов в час это будет по-морскому) – и дракон этот, ящер, ничуть не отставал, держался вровень…
Кто-то выматерился, длинно и затейливо – моряки на это мастера, – выдохнул:
– Ну, тварюга…
Опустив бинокль, я растерянно спросил куда-то в пространство:
– Это что такое?
– А кто ж его знает, товарищ комендант. Слыхивал я про Морского змея, но сам никогда не видел, хотя рассказывали люди, которым верить, безусловно, можно. Впрочем, сейчас любой скептик поверит. Вот только это не змей, никак не змей…
Ящер опять повернул голову, смотрел на судно. Но не изменил направления, все так же скользил по воде, ничуть ее не вспенивая – я бы сказал, преспокойно, уверенно. Страха перед судном в нем не чувствовалось нисколечко. Оно и понятно – вряд ли на него когда-нибудь охотились с кораблей. Учитывая размеры и несомненные клычищи… Как-то сразу чувствовалось, что это исполинский хищник наподобие волка или тигра и, как они на суше, привык в океане никого не бояться и всегда готов подраться. Людей на палубе он не мог не видеть, но они ему наверняка казались несерьезными, неопасными крохотулями. Как и мне, наверное, на его месте…
– Змей, ящер – какая разница… – сказал старпом. – Делать-то что?
«Первый после бога» усмехнулся в усы:
– Семеныч, а ты уверен, что нужно что-то делать? И скажи ты мне на милость, что мы вообще можем сделать? И на хрена нам что-то делать? Мы не научно-исследовательское судно, у нас свой курс и своя задача. Китобоец его еще мог бы попробовать загарпунить, но вряд ли стал бы. Какая от него польза для народного хозяйства? Определенно никакой.
– За фотоаппаратом сбегать? – сказал кто-то.
– Ну, сбегай, – опять хмыкнул капитан. – Кто ж тебе запрещает? Это ж не секретный объект…
Помощник по политчасти выскочил из рубки. Старпом покрутил головой:
– А если он на судно попрет? Втемяшится в башку, кто ж знает, что у него на уме…
– Ну и что? Башкой не вышел нас таранить, только лоб разобьет. Коробка у нас не фанерная – стальная…
– А если на палубу полезет? Такая громадина вполне может и на палубу залезть…
– Вот именно, – добавил кто-то. – При таких габаритах запросто человека с палубы утянет. Даже на борт лезть не будет – шею вытянет и стянет. Ох, не похоже, что это рыло водорослями питается…
– А вот это дельная мысль, – серьезно сказал капитан.
Он сделал два шага в сторону, взял толстенький квадратный микрофон, нажал кнопку на пульте. Внизу громко захрипел палубный динамик и тут же громогласно разнес слова капитана:
– Внимание! Всем немедленно покинуть палубу! Немедленно!
Хотя судно и не военное, авторитет у него в команде был непререкаемый. Люди враз стали уходить к надстройкам – правда, неохотно, неторопливо, то и дело оглядываясь. Палуба опустела. А неведомый морской зверь все так же плыл параллельным курсом, временами поднимая голову на выгнутой шее и поглядывая на судно.
