— Наверняка сама и спрятала, — пробормотал Бэнкрофт. — Вечно выбрасывает то, что ей не нравится. Неудивительно, что она сменила уже третьего мужа. А у тебя не найдется зажигалки? — Не дождавшись реакции Ханны, он раздраженно пощелкал пальцами. — Эй, земля вызывает блондинку. Слышишь меня?
— Простите, я отвлеклась. Стул заставлен вещами.
— Ну так убери их и садись. Да поживее! Мне некогда тут возиться, дел невпроворот.
— Но тут лежит кусок пиццы, — Ханна с отвращением поморщилась.
— А, вот он где. Отлично! — Бэнкрофт перегнулся через стол, подхватил подсохший ломтик, который венчал высокую стопку книг, и обнаружил под ним зажигалку. — Двойная удача! Этот день становится все лучше и лучше.
Когда потенциальный начальник сжал добычу свободной рукой и со счастливой улыбкой откинулся на спинку кресла, Ханна решила заняться освобождением места и сняла стопку книг с сиденья, лишь бы не смотреть на мужчину, который, похоже, поглощал кусок пиццы сомнительного происхождения.
На обивке стула обнаружились подозрительные пятна, но Ханна все же села, стараясь не думать о судьбе своего лучшего костюма, и принялась разглядывать Винсента Бэнкрофта. Под нечесаной шевелюрой, скорее напоминавшей воронье гнездо, скрывалось бледное лицо с налитыми кровью серо-зелеными глазами и небритым подбородком. Одежда находилась в таком состоянии, что в любой благотворительной организации ее сожгли бы сразу после пожертвования.
Ханна дала бы руководителю этой странной газеты лет сорок — сорок пять, но его нездоровый, помятый вид мог ввести в заблуждение. Мужчина умудрялся выглядеть одновременно полным и худым, а его лицо поражало похоронным выражением. Хотя оно могло объясняться вкусом доисторической пиццы, которую Бэнкрофту никак не удавалось дожевать. Одним словом, он производил впечатление ожившего трупа себя самого.
Наконец собеседник с трудом проглотил остатки пиццы, громко рыгнул, положил ноги на стол и засунул в рот сигарету, добытую ранее.
— Разве здесь можно курить? — спросила Ханна.
— Все зависит от обстоятельств. Например, тебе это делать категорически запрещено. Мне же, наоборот, настойчиво рекомендуется, чтобы снять стресс. Это одна из немногих радостей в награду за управление компанией бездарностей и остолопов, — проговорил Бэнкрофт с легким ирландским акцентом, отчего слова походили скорее на рычание.
— У меня астма.
— Каждый из нас несет свой крест, — пожал плечами мужчина, зажигая сигарету. — У меня, например, ужасное грибковое заболевание стоп. Ну что, приступим к собеседованию? Где ты себя видишь через пять лет?
— Я… — протянула Ханна, судорожно припоминая советы из пособия «Как успешно пройти собеседование», которое прилежно проштудировала накануне вечером, — с нетерпением жду возможности проявить себя и применить полученные знания…
— Это был вопрос с подвохом, — прервал ее Бэнкрофт. — Никто не приходит сюда, если впереди его ждет светлое будущее. Здесь — место крушения всех надежд. Поверь моему опыту. — Он поворошил разбросанные по столу бумаги, обрушив при этом на пол пару неустойчиво лежавших кип документов, и вытянул два скрепленных листа формата А4. — Настало время по старой традиции посмотреть на резюме. Так, что тут у нас? — Ханна уставилась на свой небогатый послужной список. Теперь его украшали пятна от еды и напитков. — Страница один: школа окончена. Поздравляю с получением общего образования, так держать.
— Да, я…
— Страница два, — не заметив слабых попыток соискательницы на должность дополнить монолог, продолжил Бэнкрофт. — Далее… учеба в Даремском университете на кафедре английской литературы.
— Да, мне всегда хорошо давались…
— Диплом так и не получен. А потом… пусто.
— Я была…
— Погоди. Вот скажи, это же шутка? Организация благотворительного бала и… веселых стартов. Вот так название! Оксюморон почище «дружественного огня» и «вегетарианского обеда». — Не услышав ответа собеседницы, Бэнкрофт перевел взгляд с резюме на нее. — Что, нечего добавить?
— Мне показалось, вы произносили монолог.
— О, у котенка прорезались коготки. Приятно видеть. Так кто это был? Няня? Инструктор по фитнесу?
— Прошу прощения, что?
— С кем он спал? — скучающим тоном пояснил Бэнкрофт, снимая ноги со стола и хватая бутылку виски.
— Не понимаю, о чем вы, — Ханна неловко поерзала на сиденье.
— Конечно понимаешь, — фыркнул странный интервьюер, нашарил заляпанные стаканы в ящике и плеснул в них щедрую, до краев, порцию виски, после чего убрал бутылку и проницательно посмотрел на Ханну. — Ты бросила университет и испарилась. Это точно была не тюрьма, потому что оттуда невозможно организовать благотворительный бал, если только законы не изменились. Значит, иной вид лишения свободы: брак. Отсутствие других мест работы указывает, что муж попался обеспеченный. И он явно не умер, иначе ты бы до сих пор носила кольцо и вряд ли явилась сюда: богатые вдовушки не настолько отчаянно нуждаются в деньгах. О том же говорит и недешевый костюм: средства имелись, даже если сейчас их нет. Значит, вы с мужем разошлись. Вероятно, из-за неверности, иначе с чего было бы воротить нос от неправедно накопленных капиталов? Ты решила начать жизнь с чистого листа как сильная и независимая женщина, но оставила себе несколько нарядов. Это возвращает нас к вопросу: с кем он спал? С няней? С персональным тренером? Или люди еще изменяют с секретаршами? Мне это кажется немного банальным и старомодным. — Бэнкрофт замолчал, встретив взгляд Ханны.
— Мы просто не сошлись характерами, — после долгой паузы ответила она.
— Бред сивой кобылы!
— Что?
— Я бы выразился и покрепче, если бы не соглашение с моей секретаршей, — на этот раз смутился Бэнкрофт.
— Заместитель руководителя по общим вопросам, — поправила Грейс из невидимого интеркома.
— Значит, ты должна подчиняться моим приказам. Немедленно отключи эту проклятую штуку! — взревел разгневанный мужчина. После очередного громкого гудка он уже тише продолжил: — Я подписал соглашение с… заместителем руководителя по общим вопросам, и условия запрещают употреблять бранные слова или поминать имя Господа всуе более трех раз в день.
— Что произойдет в противном случае?
— Грейс уволится. Как оказалось, это место не в состоянии функционировать без нее. В обители некомпетентности, разбитых надежд и печальных историй она является самым опасным существом на свете — добросовестным сотрудником. Кстати, об увольнениях… — Бэнкрофт не договорил и зашелся в приступе кашля настолько сильного, что зажженная сигарета выпала изо рта и полетела в Ханну. Она с трудом успела уклониться. — Проклятье! А реакция у тебя отменная. Считай, проверку на физические данные прошла.
— Вы не собираетесь ее поднять? — спросила Ханна Бэнкрофта, который уже раскуривал новую сигарету, и принялась оглядываться в поисках пожароопасного предмета.
