Что он сказал? «Драть»? Да он ступни ее целовать должен, кланяться и благодарить за свою корону.
— Ах ты мразь! Да я убью тебя сейчас! — крикнул я в порыве гнева.
Руки сами достали меч. Ярость ударила в хмельную голову, и я, позабыв себя, набросился на безоружного Джорджа.
лава 61. Новость
Витторио:
Я без усилий смог повалить Джорджа. Он всегда был слабее меня, а тут к тому же без меча, с голыми руками. Гнев затуманил рассудок, тело двигалось само собой. Быстро, резко, с отточенным с годами мастерством. В мгновения ока я прижал его к холодному мраморному полу и навалился сверху.
И так же, не думая, поднес лезвие к горлу. Белоснежную кожу Джорджа вмиг окрасила тонкая багряная полоса. В сей момент я вдруг встретился с ним глазами. Они были такими родными, напуганными. На меня смотрел не Верховный Эрл — мой брат. Младший. Маленький «Жорж», как его величала матушка. Невинный, чистый душой мальчишка, которого я всегда защищал.
Рука сама замерла, так и не завершив начатое. Что-то внутри остановило меня. Я не смог. Не смог убить того, в чьих жилах течет та же кровь, что в моих. Если бы не строгий военный вышкал, я бы не успел вовремя остановиться и дошел бы до конца, а не оставил на шее лишь легкую поверхностную царапину.
Пока я продолжал удерживать меч у его горла, в душе моей вершился суд над его жизнью. Ангелы и демоны сражались во мне, не в силах прийти к единому вердикту. Обвиняли, оправдывали, пытались примирится, апеллировали. Время шло, а я так и сидел сверху, застыв, не решаясь ни надавить на меч, ни убрать его от шеи Джорджа.
В голове моей никак не укладывалось, как безобидный, залюбленный матерью ребенок мог превратиться в такое чудовище. «Жорж», который терял сознание от крови и не мог зарезать даже кролика, теперь рубал людей, словно скот, без всякого сожаления. Скромный мальчишка, который прятался за Эрлин, сжимая маленькими кулачками юбку ее платья, теперь творил разврат с женщинами, хоть раньше стеснялся их.
Беззащитный, самый младший из Эрлов.
«Ты должен его учить и защищать, Витторио», — присел отец передо мной на корточки, показывая новорожденного Джорджа.
Мне было тогда пять. Мой брат, крошечный, слабенький, немного синюшный после родов, протянул ко мне свою маленькую ручку и схватился за мой палец.
От воспоминаний меня пробудили голоса свиты.
— Ваше Величество, Вы в порядке? О, Боги! Лекаря! Срочно зовите лекаря! — послышалось где-то далеко.
Так далеко, словно голос звучал не в двух шагах от меня, а сотню милей. Очнулся я, лишь когда понял, что меня оттащили от Джорджа и забрали меч. Хорошо хоть на колени не поставили. Держали за руки с двух сторон.
В помещение зависли тревога, беспокойство и страх. Стражники, свита… Все были растерянны и шокированы. Ранее именно я был тем сильным плечом, на которое можно было положиться. В случае любой неурядицы, беды или другой угрожающей обстановки нордорийцы ждали именно от меня разумных и волевых решений. Искали во мне опору и поддержку.
Сейчас же я, наследный Эрл Витторио Хангвул, последняя авторитетная власть в их глазах, вышел из-под контроля. Я сам нуждался в поддержке, я сам не знал, что делать. А нордорийцам было больше не от кого ждать холодных и взвешенных решений. Равновесие было нарушено. Они не решались ударить меня в живот или убить на месте, как это бы сделали, будь на моем месте любой другой воин. Но и оставить меня возле Джорджа с мечом в руках тоже не могли.
А вот Джордж… Нордорийцы стояли меж нами, словно меж двух огней, не зная, как быть. Мы с братом молчали. Смотрели на друг друга, не моргая, и размышляли о ведомом только нам.
В какой момент все пошло по наклонной? Когда наступила та точка не возврата? И как жить нам теперь? Как нам всем теперь жить после всего, что произошло? Управлять страной, растить наследников, смотреть друг другу в глаза.
Происходящее казалось таким нереальным, неосязаемым. Словно сон, дурман или чья-то шутка. Так хотелось не верить в это, проснуться, смыть это все, как грязь. Но тупая боль под нагрудным панцирем говорила, что это правда. Правда, которая никогда не заживет.
— Ты зря так и не решился, Ттори, — нарушил молчание Джордж. — Ты же понимаешь, что тебе не сойдет это с рук? Я в отличие от тебя держу слово.
Говорил он не своим голосом. А самое ужасное, что я сам не знаю: решился не я. Это сделали за меня, когда оттащили меня от Джорджа.
— Слово? Я думал, что кроме чарки ты больше ничего держать не можешь, — ответил я.
Меня продолжали удерживать, но я не пытался больше вырваться. Это мне ничего не даст.
— Не дерзи. Не то Анна Аврора очень расстроится, увидев тебя избитым до полусмерти. Ты, сдается, и от стрелы-то не оправился до конца?
— Сволочь, — сказал я, за что получил от воина Джорджа под дых с его одобрительного кивка.
— Когда ты стал таким подлым? — прохрипел я.
— Подлым? Это кто из нас двоих еще подлый? У нас был уговор, что ты заберешь ее, как только она родит мне наследников. Но ты решил его нарушить. Подсунуть мне вместо наследницы шл*ху!
— Шл*ху? Ну что Вы, Ваше Величество, — с издевкой произнес я, — Зачем мне это? Вы и сами прекрасно справляетесь с их поиском. Взять хотя бы фрейлину Вашей супруги.
— Не ломай комедию. Тебя сдали, Ттори, — его слова… как ножом по живому.
— И какая же птичка принесла Вам сию новость на своих крыльях?
В голове вертелись самые разные мысли, это мог быть кто угодно, неужели…?
— Эта птичка ближе к тебе, чем кажется.
Глава 62. Не пустят даже в ад
Витторио:
— Насколько ближе? — спросил я.
Страшно было услышать любой ответ. Кто бы это ни был, это окажется больше, чем просто предательство. Но Джордж не удостоил меня ответом. Оставил меня один на один с гнетущими домыслами.
— Нам пора на банкет. Заждались уже. — все, что он сказал он мне.
Я не стал настаивать. Понимал — он не скажет, если решил. И, помимо вопроса «кто это сделал», меня интересовало теперь «почему». Почему Джордж не хочет мне говорить об этом? По крайней мере сейчас он был явно к этому не готов.
Посему в голове моей напрашивались следующие выводы. Возможно, брат блефует, стараясь вывести меня на эмоции, сделав тем самым уязвимым. А может его свита действительно раскусила мой план благодаря предателю, что затесался в мои ряды.
Во втором случае это могло означать только одно: Джордж не хочет мне говорить, потому что этот кто-то слишком близок ко мне. А, возможно, мой брат просто пытается заставить меня всех подозревать. Чтобы я не доверял никому. Чтобы ни на кого не мог положиться, а значит и просить помочь провернуть очередной план по «краже» Анны Авроры. Ну или просто был вынужден действовать в одиночку. Без поддержки.
