«Как представитель Инсеков я…»
Инсек. И он паникует. Инсек ошибся. Он запросил власть от своего имени, и Прежние увидели в этом шанс.
«Запрос был на личную опеку. Мы согласны лишь на этих условиях».
Прежний…
«ПЕРЕДАЧА ВЛАДЕНИЯ».
Я чувствовал боль Инсека и ликование Прежнего.
«СМЫСЛЫ, РОЖДЁННЫЕ НА ЗЕМЛЕ, ОСТАЮТСЯ ПРЕЖНИМ, КАК ИСХОДНЫМ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ЗЕМНОЙ КУЛЬТУРЫ. КРИСТАЛЛЫ, ЛИШЁННЫЕ СМЫСЛОВ, ОСТАЮТСЯ ИНСЕКАМ ПО ПРАВУ ВЛАДЕНИЯ. ЛЮДИ, РОЖДЁННЫЕ НА ЗЕМЛЕ, ПРИНАДЛЕЖАТ ИНСЕКУ В РАМКАХ ЗЕМНОГО ПРАВА — ПРИ ИХ СОГЛАСИИ. ЗАПРЕЩЕНО УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ, КРОМЕ КАК ПРИ САМОЗАЩИТЕ. ЗАПРЕЩЕНО ПОХИЩАТЬ ЛЮДЕЙ. ЗАПРЕЩЕНО ИЗЫМАТЬ СМЫСЛЫ НАСИЛЬНО. ПРОДАВЦЫ ОБЕСПЕЧИВАЮТ ПОСРЕДНИЧЕСТВО СОГЛАСНО СТАНДАРТНЫМ ПРАВИЛАМ. ИНСЕК ОБЕСПЕЧИВАЕТ УСЛОВИЯ РАБОТЫ ПРОДАВЦАМ. ПРЕЖНИМ И ИНСЕКАМ ЗАПРЕЩЁН ПЕРЕХОД В СИСТЕМУ ИЗВНЕ. ОБЪЯВЛЕН РЕЖИМ ОДНОСТОРОННЕЙ ИЗОЛЯЦИИ».
«Что будет, когда я прекращу существование?»
Это Инсек.
«ЗЕМЛЯ ВЕРНЁТСЯ В СВОБОДНОЕ СОСТОЯНИЕ. ИЗОЛЯЦИЯ БУДЕТ СНЯТА. НОВЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ ВСТУПИТ В ПРАВА ОБЫЧНЫМ ПОРЯДКОМ. ИНСЕКУ ЗАПРЕЩЕНО УНИЧТОЖАТЬ ПРЕЖНИХ, ОСТАВШИХСЯ НА ЗЕМЛЕ. ПРЕЖНИМ ЗАПРЕЩЕНО УНИЧТОЖАТЬ ИНСЕКА ДО ЕГО ЕСТЕСТВЕННОЙ СМЕРТИ».
Ничего не изменилось, но словно бы ушло напряжение. Фигуры, застывшие в пузыре света, шевельнулись.
«Ты проиграл».
Это Прежний, конечно же.
«Я смогу существовать ещё долго. Потом придут другие».
«Переход запрещён».
«Лишь переход».
«Путь через пространство долог, а мы будем наготове».
«Я дождусь. Вам запрещено меня убивать».
«Грязную работу не обязательно делать самим».
Это было не бахвальство, не ругань после драки, не угрозы. Оба существа общались холодно и спокойно, ни одна мысль не становилась неожиданностью для другого. Они обсуждали сложившуюся ситуацию, словно сражались на одной стороне — хотя ненавидели друг друга. Впрочем, и ненависть эта была спокойной, рассудочной. Ненависть хищников, сцепившихся над одной добычей.
«Высший был расплывчат в формулировках».
«Его мотивы сложны».
Свет стал гаснуть, а фигуры исчезать.
Инсек и Прежние разошлись. Прежние — выстраивать новую жизнь на не совсем уже принадлежащей им Земле. Инсек — дробить Луну под нужды Продавцов и зализывать раны.
Что-то было в этом разговоре. Что-то важное. Но сейчас я не мог поймать ускользающую мысль — я чувствовал осторожные касания, и сон уходил, я просыпался…
Я проснулся и открыл глаза.
Дарина сидела на корточках и гладила меня по лицу. В окне теплился робкий рассвет.
— Я не сон, — сказал я.
— Знаю, — ответила она. — Знаю…
Она плакала и смеялась одновременно, совсем как я недавно. Я обнял её, и мы долго лежали рядом, ничего не говоря, лишь глядя друг на друга. Она осторожно трогала кончиками пальцев моё лицо, я смотрел ей в глаза и чувствовал её дыхание — лёгкое, тёплое и родное.
— Я зря вернулся, — сказал я. — Наверное.
— Тебя не было двадцать семь дней, — прошептала Дарина. — Я загадала, что если не вернёшься за месяц, то уйду с Земли тебя искать. Жницы нужны везде…
— Не надо уходить, там плохо, — ответил я. — Как мои, Дарина?
— Нормально, — тихо сказала она. — Ничего не подозревают.
— Что? — я не понял.
— Я сказала, что ты поехал на север, в Якутск. По заданию Изменённых. Что скоро вернёшься, но пока звонить вряд ли сможешь.
— Почему в Якутск? — спросил я растерянно.
— Потому что далеко. Что в голову пришло, то и ляпнула. Прокатило…
— Наська не проболталась? За месяц…
— Она только неделя, как ушла. До того была в Гнезде.
— Я же велел ей идти к моим! — я даже разозлился. — Постой… она стала человеком?
— Стала. Но я её не могла прогнать. Она ночевала в защищённой зоне, где экраны… думала, что ты через них можешь вернуться. Людям нельзя туда входить, но Гнездо ей позволяло. Наська решила, что будет там ждать. Она тебя очень любит.
— Вот же мелочь упрямая… — только и выдавил я. — Ну почему меня никто не слушает, а? Я ведь собой пожертвовал, подвиг совершил! Думал, хоть у Наськи всё хорошо будет… Но она ушла?
— Я её уговорила. Напомнила, что это твоя просьба. Она ушла, она не проболтается.
Дарина всхлипнула и потёрлась лицом о моё плечо, промокнув слёзы. Спросила:
— Ты есть хочешь?
— Серьёзно, что ли? — поразился я. — Я вернулся на Землю, нас всех хотят стереть в порошок, а ты про еду?
Она неловко улыбнулась.
— Вообще-то хочу, — сказал я. — Поесть. Помыться. Кофе выпить. А потом нам надо будет сесть и серьёзно поговорить.
— Нам с тобой?
— И нам с тобой. И всем нашим, кто остался. Ты по-прежнему здесь главная?
— Пока да. Но мы приняли одну девочку, у неё есть потенциал…
— Разрешишь нашим собраться в Гнезде?
— Только Милану позови, — Дарина улыбнулась. — А то знаю я тебя… станешь сомневаться.
Часть 3. Глава шестая
Глава шестая
Было четыре часа утра, и в Гнезде почти все спали, только Ро стоял у дверей. Я спустился в душевую.
Мылся я долго. Мне было наплевать на причуды местного душа, который то выдавал порцию ледяной воды, то пытался меня ошпарить. Я извёл полфлакона шампуня «Абрикос — без слёз», которым была заставлена целая полка в душевой. Из государственных наборов, что ли? Или кто-то пожертвовал для «бедных деток в Гнезде»?
Потом я вымыл комбинезон с тем же шампунем, прополоскал и повесил сушиться. Чтобы полностью избавиться от воды, ткани требовалось минут десять. Я оставил комбинезон на раскладной сушилке, а сам снова встал под душ.
И позвал Гнездо.
Нет, влезать в виртуальное пространство я не хотел. Это довольно страшно, на самом-то деле.
Я просто объяснил, что хочу знать, и попросил Гнездо поискать информацию.
Ответ пришёл через минуту. Гнездо не знало.
Я попросил снова. И подкрепил свою просьбу, задав вопрос как Защитник. Гнездо ответило, что отправит запрос к другим Гнёздам.
В общем-то это всё равно, что выйти в эфир во всех диапазонах и заорать: «Я здесь! Я, Максим Воронцов, дважды призванный, вернулся на Землю! Что, съели?»
Но почему-то я был уверен, что реакция последует далеко не сразу.
Хотя бы по той причине, что мой вопрос касался бесцветных кристаллов.
Им сейчас придётся думать. Всем — и Прежним, и Инсеку. Пытаться понять, что именно я знаю и как собираюсь поступить. Я даже вопрос сформулировал так, чтобы он был максимально туманным.
