С кем?
С другими разумными видами, то есть с инопланетянами. И с точно такими же Изменёнными, но воюющими на стороне Прежних.
То есть на стороне людей.
Вот такая сложилась интересная ситуация.
И всё ради сингулярности. Ради того, чтобы цивилизация смогла возвыситься, перейти в следующую форму существования, стать Высшими.
Для этого нужны смыслы — хотя я так до конца ещё и не понял, что это такое. Смыслы порождает только живой разум.
Ради этого и воюют в космосе. Всё остальное — пространство, вещество, энергия — имеется в избытке.
Я, кстати, подозреваю, что нынешний вид Саельму придан искусственно. Ну откуда на безжизненной ледяной планете взялся бы кислород в таком количестве, что можно свободно дышать?
Да и звезда Росс 128 — не тёплое земное солнышко. Она крошечная, в пять раз меньше и в семь раз легче Солнца! Тусклая, скорее тёмно-оранжевого, чем красного цвета, древняя и умирающая звезда. Будь Саельм на том же расстоянии от неё, как Земля от Солнца — тут весь воздух бы замёрз.
Но Саельм кружит по орбите у самой звезды, в двадцать раз ближе к ней. На таком расстоянии планету бомбардирует жёсткое излучение, да ещё и магнитное поле у неё куда слабее земного (человеку пришлось бы несладко, Изменённые крепче).
Хотя насладиться видом звезды — единственным, что здесь по-настоящему красиво, — человек бы успел.
С такой орбиты Росс 128 выглядит гигантским! В четыре раза больше, чем Солнце. Огромный тускло-оранжевый блин, ощутимо быстро ползущий по небу. Когда он опускается к горизонту, то кажется, что планета вот-вот в него скатится…
Год, кстати, здесь длится меньше десяти дней.
Ума не приложу, почему вначале Прежние, а потом Инсеки выбрали этот мир для тренировок Изменённых. Может быть, для того, чтобы новоприбывшие сразу осознали свою ничтожность и своё место в мироздании?
— Красиво, — сказала стража, глядя на меня.
— Ничего так, — согласился я, не отрывая взгляда от умирающей звезды. Ей ещё долго умирать, несколько миллионов лет. — Ты тут давно?
— Семь месяцев, — ответила стража. Конечно же, имелись в виду «стандартные», земные месяцы. — Скоро отправляюсь.
— Куда?
— Не знаю, — беззаботно ответила стража. — Куда пошлют. Стража — универсальная боевая единица. Наше Гнездо специализировалось на Уорхане, это горячие биоактивные болота. Но там сейчас тихо, вряд ли туда отправят.
— Угу, — я поморгал и отвернулся от звезды. Хоть и тусклая, но глаза всё-таки надо поберечь. — Слушай, ты не знаешь, тут есть Продавец?
— Где-то есть, но далеко, не в нашем лагере, — стража с любопытством смотрела на меня. — Ты ведь не стража, Макс? И не старшая стража. И не жница. И не учётчик. И не монах. И не тактик. И не доктор…
— Нет, — сказал я, прерывая его. Стражи вообще склонны к таким застреваниям, могут пару минут перечислять.
— А кто?
Подумав, я пожал плечами.
— Я джокер.
Стража подумала и уточнила:
— Это как в кино?
— Хуже. Это как в картах. Скажи, где тут огневой полигон?
Стража указала рукой и пробормотала:
— Странный ты. Будто человек.
— Таково Изменение, — ответил я.
Я уже понял, что этот ответ годится на любой вопрос.
Часть 1. Глава третья
Глава третья
До огневого полигона было километров пять. В серо-снежной целине Изменённые протоптали широкую тропинку, скорее даже зимник, с крепкими высокими вешками метрах в пятидесяти друг от друга. Верхушка каждого шеста мерцала ярко-зелёным светом.
Значит, здесь бывают метели, когда можно сбиться с пути.
Заходящая звезда тускло светила мне в спину, длинная тень болталась впереди. От красного солнца осталась лишь неправдоподобно широкая полоса на горизонте, гаснущая с каждой секундой. Сутки на Саельме длятся ровно шесть часов. Настолько ровно, что я даже не сомневался — вращение планеты задано искусственно.
Я шёл быстро, но меня то и дело обгоняли стражи, спешащие на полигон. Похоже, они совмещали дорогу с разминкой: то бежали лёгким марафонским бегом, то ускорялись, то переходили на шаг, подчиняясь какому-то своему режиму. На меня поглядывали с любопытством, но вызвано оно было скорее моим слишком человеческим обликом. Темп движения каждый выбирал сам.
Собственно говоря, они всё выбирали сами. Когда лечь спать, когда идти в столовую, когда тренироваться. Какие-то команды им явно давало местное Гнездо, но большей частью все действовали самостоятельно.
Странная армия, если подумать. Армия — это ведь в первую очередь дисциплина, командный дух, прочая ерунда; ты часть команды, ты выполняешь приказы, у тебя жёсткий режим.
А тут на первый взгляд царила какая-то вольница. Может, так себя вели пираты, или казаки, или ещё какие-нибудь ополченцы, но никак не войска галактической цивилизации Инсеков!
Один раз высоко в небе бесшумно пролетел глайдер Изменённых — узкое веретено из серо-синего металла. Ни крыльев, ни двигателей у него не было, как он передвигается — я тоже не знал. Управлению глайдерами учили в самом конце курса, вряд ли я его дождусь. Но глайдер смотрелся красиво, и я постоял минуту, провожая его взглядом.
Навстречу мне тоже шли Изменённые, большей частью, конечно, стражи. Попалось и несколько толстых неуклюжих монахов, и несколько жниц — когда я их увидел, у меня снова тоскливо заныло в груди. Жницы здесь выполняли те же функции, что и на Земле — учили, готовили, убирали, вели хозяйство.
Прошёл и строитель — кряжистый, невысокий, похожий на сказочного гнома. Я повидал не так много Изменений, но уже понял, что семь видов обитателей Гнёзд на Земле — это лишь верхушка айсберга. Куколка-жница-стража-старшая стража-хранитель-монах-мать… для обучения Изменённых большего не требовалось.
К полигону я пришёл почти в полной темноте. Небо пылало от звёзд, хотя по космическим меркам Солнце и Росс 128 были соседями, даже созвездия большей частью остались похожими. Сказывался чистый воздух… ну и, наверное, моё улучшившееся зрение.
Тренировки на полигоне шли без всяких скидок на время суток. Возле маленького купольного здания стояли десятки лёгких стеллажей и столов, заполненных причудливым оружием. Говоря «причудливым», я не преувеличиваю. Часть оружия выглядела привычно: ствол, рукояти, спусковые крючки, но попадались штуки, в которых трудно было заподозрить что-то опасное. На одном столе, к примеру, валялся треугольник из золотисто-зелёного металла, похожий на музыкальный инструмент, большая стеклянная призма и мягкая игрушка, напоминающая шестилапого медведя. На другом лежал колокольчик, язычок которого был бережно укутан пушистым комком ваты. Рядом с колокольчиком — нечто вроде короткой сабли, но совершенно тупой. Тренировочная?
