– Была ли Виргенья Отважная колдуньей, потому что владела силой святых? – продолжала она. – Человек, который выдвинул против меня обвинения, прайфек Хесперо… У меня есть свидетельство, письмо, которое доказывает, что он был заодно со священниками, участвовавшими в языческих ритуалах и совершавшими жестокие убийства. Если вы что-то слышали про Данмрог, вам известно, что не я прибивала гвоздями мужчин, женщин и детей к деревянным колам и не я потрошила их. Не я пела гимны над кровью невинных, чтобы разбудить ужасного демона. Но я и мои спутники остановили их отвратительный ритуал. Так что, лорд Бишоп и все остальные, – возможно, я действительно колдунья. Возможно, я есть зло. Но в таком случае добра вообще не существует, потому что прайфек и эти церковники не поклоняются истинным святым. Как, разумеется, и мой Дядя Роберт. Он отдаст нашу страну самым страшным и темным силам, какие только можно вообразить, и всем вам это известно. Именно поэтому вы здесь и собрались.
Она снова села и во внезапно наступившей тишине вдруг почувствовала, как ее оставляет уверенность. Но тут еще один человек, которого она узнала, – Сигбранд Хаергилд, маркгрефт Даэрата, – громко рассмеялся.
– А у этой леди острый язычок, – заметил он, обращаясь к собравшимся.
Он поднялся, сухопарый пожилой человек, который почему-то напомнил Энни деревья, растущие на береговых скалах, дуб, выстоявший под ударами ветра и волн, с древесиной твердой, как железо.
– Должен признать, я первый усомнился в том, что женщине следует править, – сказал он. – Я протестовал против проекта Уильяма и решения Комвена. Однако оно было принято. Я не понимаю всех этих разговоров о колдовстве и святых. Единственный святой, которому я когда-либо доверял, живет в моем мече. Но я провел всю свою жизнь, глядя на земли Ханзы, расстилающиеся по ту сторону реки Свежесть. Я сражался против их заговоров и не допущу, чтобы жена Уильяма вышла замуж за ханзейца, чтобы один из них сел в Эслене не то что на трон, а даже на горшок. Роберт, вне всякого сомнения, сошел с ума, решив заключить сделку с Рейксбургами, и это доказывает мне, что Уильям был прав и что эта девушка – единственная надежда Кротении. И я уверен, ее сестры были убиты в тот же день, что и Уильям, не случайно. Вы не согласны? – Он оглядел собравшихся, но никто не ответил на его вызов. – Нет, Черный Роберт расчищал себе дорогу к трону.
– Откуда нам знать? – осторожно проговорил Кенвульф. – Все эти убийства вполне могла организовать и она. – Он показал на Энни.
Эти слова ударили в нее, точно молния.
– Что… вы… сказали? – с трудом выговорила она.
– Я не… просто я хочу сказать, леди, что мы не можем знать… я не выдвигаю никаких обвинений…
Энни вскочила и почувствовала, как дрожат ее руки и ноги.
– Здесь и сейчас, лорд Кенвульф, я говорю вам, что не имею никакого отношения к гибели моих родных. Сама мысль об этом представляется мне непристойной. Те же самые убийцы прошли через полмира по моему следу. Посмотрите мне в глаза. А потом сделайте то же самое с моим дядей. Давайте проверим, кто из нас выдержит ваш взгляд.
Она почувствовала шум в ушах и услышала демонический смешок где-то у себя за спиной.
«Нет», – подумала она.
Хватит ли этой армии, чтобы защитить ее? Наверное, нет.
Неожиданно она поняла, что снова сидит, а Остра протягивает ей стакан воды. А еще ей казалось, будто она что-то пропустила. Все с беспокойством смотрели на нее.
– …раны, полученные в Данмроге и во время покушения на ее жизнь здесь, в Гленчесте, три ночи назад, – говорил Артвейр. – Она еще очень слаба, и, уверяю вас, ужасная клевета, измышленная лордом Кенвульфом, не улучшила ее состояние.
– Я не имел в виду… – Кенвульф вздохнул и добавил: – Приношу вам свои извинения, ваше высочество.
– Они приняты, – ледяным тоном ответила Энни.
– Теперь, когда с этим покончено, – продолжал Артвейр, – давайте вернемся к предмету нашего обсуждения. Милорды, маркгрефт Сигбранд сказал правду, не так ли? Большинство из вас собрались здесь, потому что знают, что мы должны сделать. Я знаком с такого рода спорами, и мне известны их причины. А еще я знаю, что у нас нет на них времени. Вот что я предлагаю, милорды: каждый из вас должен высказать, простым королевским языком, что он хочет получить от ее величества, когда она сядет на трон. Я думаю, вы убедитесь, что она справедлива и щедра по отношению к своим союзникам. Начнем с вас, лорд Бишоп, если вы не возражаете.
Остаток дня превратился для Энни в сплошной кошмар. Она с трудом понимала большинство запросов; точнее, она понимала их, но не степень их важности. Грефт Рогваэля, например, просил снизить налог на торговлю рожью, но Артвейр посоветовал ей отказать ему и дать взамен место в Комвене. Лорд Бишоп хотел получить титул и положение при дворе императора, передающиеся по наследству. Она удовлетворила его желание – также по совету Артвейра.
И так продолжалось довольно долго. Короткое мгновение, когда она почувствовала себя королевой, прошло, и Энни снова казалась себе маленькой девочкой, не приготовившей уроки. Получалось, что она собственными руками отдавала королевскую власть Артвейру, а ей это совсем не нравилось, учитывая урок, который ей преподала тетя насчет доверия к родственникам.
Но Энни пришлось признать, что сама она не в состоянии организовать такое сложное предприятие, как война.
Совет закончился лишь потому, что Артвейр объявил перерыв на ночь. Элионор подготовила для гостей развлечения, но Энни не стала принимать в них участие, а вернулась в свои покои, послав Остру на кухню за супом и вином.
Нейл МекВрен последовал за принцессой.
– Вы поняли что-нибудь из происходящего? – спросила она, когда они сели.
– Боюсь, почти ничего, – признался он. – Там, откуда я родом, война гораздо проще.
– В каком смысле?
– Моя семья служила барону Файлу. Если он говорил нам идти туда-то и сражаться, мы так и делали. И никаких сложностей.
– Наверное, я рассчитывала произнести речь о добре и зле, о чести сражаться за трон и полагала, что люди с готовностью последуют за мной.
Она вздохнула, а сэр Нейл улыбнулся.
– Это может сработать для битвы, а для войны – вряд ли. Но опять же, я больше знаю про битвы. И все же мне показалось, что вы неплохо справились со своей ролью.
– Однако недостаточно хорошо.
– Верно, но все может измениться. Одно дело просить людей рисковать своими жизнями, и совсем другое – ставить под угрозу жизни родных, фамильные земли, собственные устремления и мечты…
– Мне кажется, большинство из них просто падки до наживы.
– И это тоже верно, – не стал спорить Нейл. – Однако вероятность нашего поражения очень высока, и они все это знают. Мне бы хотелось, чтобы их преданности вашему величеству было достаточно, чтобы пойти на этот риск, но…
