Эспер рассмеялся бы, но слишком устал.
– Еще чуть-чуть повыше, – пообещал он. – И нащупаешь выступ.
– Есть, – сказала Винна.
Несколько мгновений спустя Эспер выбрался вслед за Винной на жесткую плоскую поверхность.
– Твой зимний замок? – спросила она.
– Что-то вроде того, – ответил он.
– Ему бы не помешали стены.
– Ну, я тогда бы ничего не видел, не так ли? – возразил Эспер.
– Мы и сейчас ничего не видим, – заметила Винна.
– Да. Зато есть крыша, которая защитит нас от снега. А еще здесь должен быть кусок холста, мы сможем натянуть его и укрыться от этого ветра. Только осторожно, не свались, я строил свой замок для одного.
– Иными словами, я первая женщина, которую ты привел домой.
– А… – Он замолчал, побоявшись ответить на это.
– Ой, прости, я пошутила, – спохватилась Винна. – Я не должна была об этом говорить.
– Это было уже давно, – сказал Эспер. – И рана уже зажила. Просто я не… – Теперь он был уверен, что ему не следует продолжать.
И тут он почувствовал ее перчатку на своей щеке.
– Я не ревную к ней, Эспер, – успокоила его Винна. – Это было еще до моего рождения, так что я не могу тебя к ней ревновать.
– Точно?
– Точно. Итак, где у нас очаг?
– Думаю, ты как раз его нащупала, – ответил он.
– О, ясно. – Она вздохнула. – Что ж, это лучше, чем мерзнуть.
К тому времени, когда его разбудил серый рассвет, Эспер знал наверняка: не просто лучше, а лучше намного. Винна уютно устроилась, положив голову ему на руку, ее обнаженное тело, прижимавшееся к нему, было горячим, и оба плотно завернулись в одеяла и шкуры. У них оставалось гораздо больше сил, чем они предполагали, и они лишь чудом умудрились не свалиться с крошечной деревянной площадки.
Эспер старался дышать медленно и глубоко, чтобы не разбудить девушку, но оглянулся и, как и в далеком детстве, восхищенно замер.
– А вот и ты, – пробормотала Винна.
– Ты проснулась?
– Раньше тебя, – сказала она. – Просто лежала и любовалась. Я и представить себе не могла, что на свете есть подобное место.
– Я зову их Тиранами, – проговорил Эспер.
– Тираны?
Он кивнул на раскидистые, переплетенные ветви огромного дерева, на котором они спали, и тех, что росли рядом.
– Да. Это самая большая и древняя роща железных дубов во всем лесу. Здесь не могут выжить другие деревья, дубы отбрасывают слишком густую тень. Они короли, императоры леса. Тут совершенно иной мир. Есть существа, которые живут среди этих ветвей и никогда не спускаются на землю.
Винна наклонилась, чтобы заглянуть за край платформы.
– А до земли далеко… ой!
– Не упади, – сказал он и сжал ее чуть крепче.
– Дальше, чем я думала, – выдохнула она. – Намного. И мы чуть… вчера ночью мы…
– Нет, никогда, – соврал Эспер. – Я следил за этим все время.
Винна кривовато улыбнулась и поцеловала его.
– Знаешь, – сказала она, – в детстве я думала, что ты сделан из железа. Помнишь, когда вы с Довелом притащили тела Черного Варга и его людей? Мне казалось, будто ты святой Михаил во плоти. И если ты рядом, волноваться не о чем.
У нее были серьезные и очень красивые глаза. Где-то рядом черный дятел застучал по коре, а потом издал гортанную трель.
– Теперь ты знаешь лучше, – сказал он. – Фенд забрал тебя, прямо из-под моего носа.
– Да, – тихо проговорила она. – И тебе удалось меня спасти, но было слишком поздно. К тому времени я уже знала, что ты тоже можешь потерпеть поражение, что, даже несмотря на твою решимость и силу, зло все еще может до меня добраться.
– Мне очень жаль, Винна.
Она сжала его ладонь.
– Нет, ты не понимаешь, – сказала она. – Девушка может влюбиться в героя. Женщина любит человека. Я люблю тебя не потому, что думаю, будто ты можешь меня защитить, а потому, что ты человек, хороший человек. И не в том дело, что ты всегда побеждаешь, а в том, что ты всегда пытаешься.
Она посмотрела вниз, на далекую землю у подножия дерева, и Эспер вздохнул с облегчением, потому что не мог придумать, что ей ответить.
Он помнил Винну ребенком, веником ног-рук и светлых волос, носившимся по деревне и пристававшим к нему с требованиями рассказать о внешнем мире. Она была одной из сотни детей, которые у него на глазах взрослели и превращались в матерей и отцов.
Эспер не знал точно, что такое любовь. После смерти первой жены, Керлы, он целых двадцать лет избегал женщин и связанных с ними затруднений. Винне удалось пробраться в его жизнь, притворившись маленькой девочкой, пока ему не пришлось узнать лучше. Но неожиданно он понял, что это сюрприз из приятных и ненадолго поддался ей, насколько мог.
Однако это было до того, как Фенд захватил Винну. Фенд убил первую любовь Эспера, и лесничий испугался, что он убьет и последнюю.
В любом случае, с тех пор Эспер все больше и больше тревожился на этот счет и все меньше и меньше был уверен в своих чувствах. Он знал, что они никуда не делись, но, пока они с Винной были в пути, сражались с врагами, пока им постоянно грозила гибель, ему было легко не думать о будущем, легко представлять себе, что, когда это все закончится, Винна вернется к своей прежней жизни, а он – к своей. Он будет по ней скучать и хранить теплые воспоминания, но это принесет ему облегчение.
Однако сейчас он вдруг понял, в какие глубокие воды заплыл, и сомневался, что сможет добраться до берега.
Сам того не желая, он вспомнил Лешью. Женщина-сефри была жесткой и мудрой и держала свои чувства при себе. С ней не было бы никаких сложностей; все честно и просто…
Неожиданно Эспер почувствовал, что дерево начало содрогаться. Не от ветра; дрожь была неестественной и поднималась от самых корней.
Винна, должно быть, заметила, что он хмурится.
– Что?
Он прижал к губам палец и покачал головой, затем принялся внимательно вглядываться в землю. Дрожь продолжалась, но он не представлял себе, чем она вызвана. Это могло быть приближением нескольких сотен всадников, столь многочисленных, что топот копыт их лошадей слился в единый гул. Это могли быть слиндеры, хотя на них это не было похоже. Продолжительность сотрясений показалась лесничему необычной, такой он еще никогда не встречал, но дрожь становилась все сильнее.
Эспер затаил дыхание, дожидаясь появления новых звуков.
Сотней ударов сердца позже он услышал скрежет и скрип. Несколько сухих листьев, отчаянно цеплявшихся за ветки деревьев, не удержались и поплыли к земле. Эспер по-прежнему ничего не видел, но отметил, что дятел смолк и все остальные птицы тоже.
