– За-ме-ча-тель-но! – воскликнула Лариса и, непонятно к кому обращаясь, сообщила, но уже много тише: – Представляете, моя подружка – воровка!
Кикиморка посмотрела по сторонам, убедилась, что рядом никого нет, и обиделась:
– Никакая я не воровка! Она сама отдала!
– Сама, это если ты вообще ничего знать не знаешь, ведать не ведаешь, а тебе раз – и подарок. А так все равно получается, что ты украла. Только чужими руками. Ой! – Лариса схватилась за голову. – Я представляю, что там в магазине сегодня творилось! Эту продавщицу, наверное, уже в милицию вызывали. А она не помнит ничего! Теперь будут думать, что это она платье взяла.
– А может, не подумают?
– Ну да! Даже не сомневайся! В общем, Пипеткина, так. Продавщицу нам нужно выручать.
Причем, чем скорее, тем лучше. Что можно сделать?
– Платье отдать, – виновато предложила Угоша.
Ломая голову, как бы избежать расспросов Веры Семеновны, подруги дошли до дома. Им повезло: Ларисина мама, в очередной раз разогрев обед, вышла на минутку к соседке. В эту самую минутку Угоша переоделась, изрядно помятое платье было засунуто в его родную коробку, и девчонки, наскоро выпив по стакану компота, выбежали на улицу.
У самого магазина Лариса вдруг сообразила, что вернуть назад платье будет не так уж и легко: его ищут. Заявиться и сказать, что вот она, ваша пропажа, берите, было совершенно невозможно.
– Света, ты не могла бы чуть-чуть колдонуть, чтобы на нас не заругались? – спросила она.
– Могла бы.
– Тогда давай. Самое время. Только немножко.
– Немножко так немножко. – Угоша щелкнула пальцами. – Уже.
– Так быстро?
– А что тут возиться? Я сделала, чтобы они там просто ничему не удивлялись.
Девушки, любезно отдавшей Угоше платье, в магазине не оказалось. Ее место занимала невысокая, почти круглая тетенька.
– Вам что, девочки? – строго спросила она, когда подружки, подталкивая друг друга, подошли к кассе.
– А вот тут вместо вас такая девушка была… – начала оробевшая вдруг Угоша.
– Зина? Зины сегодня не будет.
– Почему? – включилась в разговор Лариса.
Слегка замороченная продавщица доверительно сообщила:
– У нее большие неприятности. Куда-то пропало ужасно дорогое платье. Было на витрине и вдруг исчезло. Как сквозь землю провалилось. Никто ничего не видел и не помнит. Мистика какая-то! С утра тут всех милиция допрашивала. Протокол составили. Теперь Зина сидит дома и ревет белугой.
– Это как? – обернувшись к Ларисе, спросила Угоша.
– Что как?
– Ну… белугой.
– Выражение такое. Рыдает, значит, – подсказала тихонечко Лариса.
Продавщица, совершенно невозмутимо выслушав эти уточнения, продолжила:
– Завтра ее снова в милицию вызывают.
– Не надо в милицию, – выпалила покрасневшая Угоша и положила рядом с кассой коробку с платьем. – Передайте это Зине. Только обязательно передайте!
Затем она схватила Ларису за локоть и потащила к выходу.
Выйдя из магазина, «преступницы» переглянулись и с облегчением вздохнули.
Осенью темнеет рано. Начало смеркаться, когда, хорошо поев и сделав примерно половину уроков, девчонки забрались с ногами на диван и включили телевизор. На телевизоре настояла Угоша. Сначала она потребовала, чтобы ей показали лес. Лариса усмехнулась, попереключала каналы и нашла лес. Потом посмотрели море. Никогда не видевшая воды больше, чем в собственном болоте, обильно поросшем всякой зеленой всячиной, кикиморка была поражена до глубины души. Несколько раз она вскакивала с дивана и заглядывала по другую сторону экрана. В конце концов Лариса не выдержала и позвала маму:
– Мам! А как телевизор работает?
– Это очень сложный прибор, – принялась объяснять Вера Семеновна.
– Какой же он прибор? Он телевизор! – возразила Лариса.
– Телевизор тоже можно назвать прибором. Там, внутри, много всяких деталей. Вы и названий таких не слышали.
– А ты слышала?
– Ларис, ты разве забыла, что я инженером работаю?
– Не забыла.
– Тогда откуда такое удивление? Ладно… Я думаю, внутренности телевизора на самом деле вас мало интересуют. А вот принцип связи попробую объяснить. Слушайте. В каком-то городе есть телестудия. Представьте, что там снимают передачу. Делают это специальной телекамерой. Все, что происходит внутри телекамеры, связано с электричеством.
– Таким, как в розетке? – уточнила Лариса.
– И как в розетке, и другим. У него очень много различных свойств. Так вот, то, что снимается телекамерой, всякими довольно сложными «электрическими» способами превращается в радиоволны. Эти невидимые волны излучаются антенной телестудии, в которой снималась передача. От антенны они летят в нужном направлении и постепенно ослабевают. Но ослабеть совсем волнам не дают антенны-ретрансляторы. Они их ловят, усиливают и снова излучают. В конце концов волны попадают на антенны наших телевизоров и превращаются снова в электричество. А оно уже и заставляет телевизор показывать нам передачу, которую снимали в телестудии. Интересно?
– Интересно, – кивнули внимательно слушавшие девчонки.
– Понятно?
– Понятно.
Вера Семеновна расхохоталась.
– Гляди какие понятливые! Тоже инженерами будете.
– Ну нет, – возразила Угоша, – я, возможно, стану математиком.
– Достойный выбор, – похвалила Вера Семеновна. – А ты, Ларочка, кем будешь? Помнится, месяц назад тебе нравилась ветеринария. Не передумала кошек с собаками лечить?
– Не передумала, – бодро ответила Лариса. – Только я еще учителем хочу быть. И певицей. Но больше всего ветеринаром.
– Что ж, любой выбор хорош. Определяйся. Время есть, – серьезно заключила Вера Семеновна, но Угоше показалось, что она над Ларисой немного подтрунивает.
Однако разговор слишком рано свернул с телевизора на выбор профессии. Поэтому кикиморка поспешно сказала:
– Вера Семеновна, я, наверное, глупость спрошу… Откуда эта антенна знает, что к ней прилетели радиоволны, если она их не видит?
– Хороший вопрос, Света. Вот только ответить тебе на него пока не смогу: знаний у вас еще с Ларочкой маловато. Поэтому просто поверь, что не всегда то, чего мы не видим глазами, на самом деле не существует. Вот дай мне ладошку.
Угоша с готовностью развернула руку ладошкой вверх. Вера Семеновна улыбнулась и сильно на нее дунула. Теплый сквознячок погладил кожу.
– Что ты видела?
– Ничего. Только ветерок. Но я его не видела.
