– Да ты знаешь, в какой-то момент я понял, что не хочу больше обманывать ни себя, ни её, – задумчиво произнёс Антон.
– В смысле?
– Да вот так и понял. Какой тут смысл?
– Я чё-то тебя Антоха совсем понимать престал. Ты чё-то какой-то не такой. Ну же дружище, вспомни, как мы собирались найти по богатой тёлке. Забыл что ли? Так я тебе – лучшую уступил.
– Да ничего ты не уступал, сам говорил, что Светка в тебя вцепилась и беременна к тому же.
На углу дома они остановились, как будто не знали куда идти дальше. Когда свернули, знакомая вывеска заставила перейти дорогу, и они зашли в небольшой с парой столиков бар, в котором раньше частенько засиживались зимой. А когда по бокалу пива поставила перед ними официантка, и вовсе расслабились.
– Да, давненько мы тут не были, – осмотрелся Сашка. – Так вот представь, эта стерва обманула меня. Я как дурак уже и жениться был готов, родаки её уже меня как за своего принимали, а она – оп, и спалилась как-то. Я к ней, а она – не могу у меня эти дни. Ляпнула и сама испугалась. Я как услыхал такое, не поверишь, радовался как младенец. Не знаю, конечно, нехорошо получилось, но как узнал о том, туда-сюда и расстался с ней. Мне такие знаешь спектакли, не по теме.
Усмехнулся Антон и другу посочувствовал:
– Как же ты так сумел соскочить?
– Сам не пойму. Вот зуб даю, как узнал что брешет, всё что мог, задействовал. А тогда, я тебе клянусь, ну как на эшафот шел. Будто обязан был жениться. Ну да, я конечно не сильно то и переживал, если что не пропал бы и там, но ты же меня знаешь. Не люблю я когда вот так, почти не добровольно. Вот если бы я сам ей предложил, это другое дело, а так.
– Да брат, ну ты и попал, – Антон отхлебнул из бокала и замолчал. Задумался.
Сашка ведь не просто позвонил, было ясно. Он что-то хочет выведать или сказать. Но что именно, пока непонятно.
Долго ждать не пришлось, уже на половине пива Сашка раскололся с потрохами:
– Я вот чего хотел у тебя спросить, – Сашка замялся и ещё отхлебнул, – ты от Лены навсегда ушел или как?
И тут цель встречи стала прозрачной как стекло.
– Навсегда, – ответил Антон.
Не глядя в глаза, Сашка неуверенно подбирая слова спросил:
– Ты это, не слишком будешь сердиться, если я с ней замучу?
Хоть они и были друзьями, но слишком хорошо знал Антон, интересы своего друга. Он понимал, у того на уме лишь денежный интерес, но отговаривать тоже было бы неправильным. И Антон сказал то, что по его мнению, должно было натолкнуть мысли друга, на что-то большее чем корыстный интерес:
– Если бы я знал, что ты будешь любить её, то сказал бы что не против. Но ведь ты хочешь просто замутить с богатенькой тёлкой.
– Не, ну ты не так понял. Конечно, я буду любить её, думаешь как иначе. Она мне нравится, ещё с тех пор как ты с ней мутил. Я даже немного тебе завидовал. А теперь, когда она свободна, конечно я постараюсь чтобы у нас с ней было всё как надо. Я же не совсем ещё гад, чтоб только ради денег. Она нравится мне.
– Ну, тогда ты вообще не должен меня спрашивать. Если нравится, иди к ней и будьте счастливы.
Сашка обрадовался так, будто ребёнок игрушке:
– Ты правда не возражаешь?
– Конечно нет. Я даже желаю тебе того же, что испытываю сам. Того настоящего чувства, которое делает нас совершенно другими.
– Ты про что? Что-то я не помню, чтобы ты так когда-то говорил.
– Понимаешь, – усмехнулся Антон, – чтобы так заговорить, нужно видно встретить того человека, который тебя на это вдохновит.
– А ты встретил?
– Да. Встретил.
11
Выходные закончились, Антон с головой окунулся в работу. Нужно было пополнить прохудившейся бюджет, чтобы снова не чувствовать себя нищим. Смены тянулись медленно, как будто и без того длинные, растянулись вдвойне. Старался сосредоточиться на заказах, но мысли часто отвлекались на план выполнения цели. Думал о шагах которые предпримет дальше, о том как приедет к этой женщине Марии, она тоже является родственницей. Думал, о чем спросит. Но порой ему казалось, что когда он придёт по адресу, выйдет кто-то из соседей и скажет, что она тут больше не живёт или давно умерла.
Как бы то ни было он должен ехать туда, потому что это его единственная и последняя зацепка.
И вот, спустя несколько дней Антон в небольшом соседнем городке у пятиэтажки на улице Прудной. В подъезде сыро, дверь сразу направо как раз та, что нужно. Кованая цифра, номер один. Постучал в откос.
– Открыто! – голос из квартиры.
Толкнул дверь и поморщился. Затхлый запах ударил в ноздри. Да, не во всех квартирах запах приятный. Тут, пахло старостью. Вошел.
– Здравствуйте! – озираясь по сторонам крикнул Антон.
– Не кричи, я не глухая, – старая женщина с ходунками показалась из проёма слева и впилась серыми глазками в его лицо. – Чего тебе?
– Простите что потревожил. Я ищу Татьяну Козлову.
– Ты опоздал, она ушла, – послышалось что-то похожее на смех, – двадцать лет назад.
– А вы не знаете где её можно найти?
– Какой шустрый. Что мне с того, что я тебе скажу. Заплатишь чем?
– Вы хотите деньги?
– На что мне твои деньги? Думаешь они вернут мне здоровье и молодость? Тогда ты глуп как баран. Ты должен сделать для меня что-то полезное, то, чего сама я не могу сделать.
– Вам нужна помощь?
– Наконец-то сообразил. Конечно мне нужна помощь, а с таким острым умом как у тебя будем полдня в прихожей стоять. Иди на кухню и поставь чайник. Пока я туда дойду, он как раз закипит. Надеюсь, тебе понятно, что я хочу выпить чаю. Вот остолоп и где таких остолопов берут.
В маленькой кухне всё на своих местах, чашки на полке, тарелки в шкафчике. Небольшой холодильник с металлической надписью Днепр. Антон включил газовую плиту, поставил старый, с изогнутым носиком чайник.
– А где заварка? – крикнул он.
– Разуй глаза, и не кричи чего раскричался. Я пока ещё хорошо слышу.
Женщина вошла и медленно опустилась на табурет, что стоял сразу у входа. При свете дня наполнявшем кухню она показалась не такой злой как полумраке прихожей. Чайник закипел и Антон налил две чашки чая, который оказался ароматным и свежим.
– Вот шустрый, небось батя твой тоже таким был – шустрым, только не там где надо.
– Так что, знаете где мне её найти, – улыбнулся Антон.
Женщина посмотрела серьёзно:
– А ты уверен, что она захочет тебя видеть?
Она говорила так, будто знает о чём речь. И хоть он не хотел ни в чём сознаваться, всё-таки ответил:
