Кровь бросается в лицо, и я машинально опускаю глаза. Если бы не счёт за круассан и кофе, который я ещёне оплатила, — извинилась бы, встала и ушла. Мне и без того плохо, чтобы выносить нравоучения Василины, которая в связи с предстоящим замужеством почему-то возомнила себя гуру психологии.
Видите? Ну вот откуда взялось столько язвительности и злости по отношению к единственной подруге? Совершенно на меня не похоже.
— Бесишься? — удовлетворённо хмыкает Вася. — Ноздри сейчас в разные стороны разлетятся. Вот и отлично. Тебе полезно иногда из своей ракушки выползти. Да-да, со стороны всегда проще рассуждать, вот поэтому будешь слушать взгляд со стороны. То, что Дан когда-то озвучил тебе своё видение ваших отношений, не накладывает на тебя обязательства ему соответствовать. Ты ведь никакую бумажку не подписывала? Нет? Ну вот. Значит, имеешь право в любое время изменить своё мнение и выйти из игры. Тем более на тот момент у тебя совсем опыта не было.
Она подаётся вперёд и доверительно понижает голос:
— Слушай, Тань. То, что женщина, имеющая регулярную близость с мужчиной, начинает думать о большем — нормально и естественно. Попробовал бы Исхаков со мной переспать, а потом сделать вид, что не при делах, — я бы ему шею во сне перегрызла...
— Ты и Карим — это другое, — не могу не перебить я.
— И чем мы так сильно отличаемся, Тань? Ну Дан твой постарше немного будет. Мы с тобой вообще одного возраста.
Я молча кусаю губу. Конечно, есть отличие. Потому что Василина — это Василина. У неё все про-другому: проще, здоровее и правильнее. А у меня нет.
— Тань, ты вот ничего отвечаешь, а я всё равно слышу твои мысли… Ты себя проклятой какой-то считаешь, что ли? Типа все достойны, а ты нет?
Тонкая серая царапина на столешнице неожиданно начинает мутнеть и расплываться. Следом становится душно, в ушах поднимается гул. Не знаю, что такого есть в словах Василины, отчего слёзы, так и не пролившиеся в тот злополучный день в офисе, вдруг свободно вытекают из глаз.
— Мне нужно в туалет, — хриплю я, вслепую щаря по столу ладонью в поисках салфетки. — Сейчас… приду…
— Тань, вокруг никого нет, — доносится приглушённый Васин голос, и в следующую секунду салфетка оказывается в моих руках. Это Вася мне её дала. — Плачь здесь, если хочется. Я вижу, тебе очень надо.
Тихо всхлипнув, я сильнее опускаю голову и промакиваю веки бумажными уголками. Да, в этом проблема. Сколько бы ни убеждала себя в том, что меня приняли в женский клуб, в глубине души я всё ещё считаю себянедостойной. Как только Василина произнесла своё предположение вслух, это стало очевидно.
— Тань, слушай меня, — тараторит Василина. — С тобой всё в порядке. Слышишь? Ты красивая и очень умная… Гораздо умнее меня. С таким интеллектуалом, как твой Дан-Балан, у меня точно не было бы шанса. Я его интервью на Ютубе посмотрела и смысла половины слов не поняла. А ты его явно заинтересовала. Всё с тобой в порядке и даже больше… Ты вообще не каждому по зубам. С таким, как мой Исхаков, наверняка со скуки бы померла. Он же в науке и выставках не разбирается, больше по всяким квадроциклам и двигателям. Всё с тобой в порядке… И ты достойна настоящих отношений. Не делай вид, что тебя всё устраивает, если тебя не устраивает. Ты же в работе сильная и решительная. В отношениях то же самое. Позвони Дану и предложи поговорить. Я, конечно, тоже считаю, что мужчины обязаны читать наши мысли, но они, увы, очень примитивные существа.
— Спасибо, — единственное, что я могу сказать.
Стихающее эхо фразы «Ты достойна» отзывается внутри меня и не желает смолкнуть. Слёзы ещё продолжают катиться, но в груди стало на градус теплее. Да, я ему позвоню.
29
Странно устроена психика. Подкинутая кем-то в голову идея, которую ты поначалу даже не воспринимаешь серьёзно, со временем вдруг начинает приобретать чёткие формы, становясь всё более осязаемой.
Со дня нашего разговора с Василиной прошло два дня. Дан больше не появлялся в офисе и никак не давал о себе знать, и в один прекрасный момент мысль о звонке ему стала реальной настолько, что её можно было потрогать.
Одна часть меня всё это время как заведённая напоминала: «Опомнись, что тут выяснять? Он ведь ничего не обещал», а вторая — видимо, та, которая ещё не утратила возможность выходить из зоны комфорта, напротив,требовала действия.
За время, проведённое в одиночестве, я успела много раз промотать в голове нашу последнюю встречу и прийти к выводу, что вела себя не слишком вежливо. Разве не повод объясниться? Дан мне ничего плохого не сделал, и уж если мы совсем перестанем общаться, я не хочу оставлять о себе негативное впечатление.
С такими мыслями с самого утра хожу кругами возле своего телефона и всякий раз придумываю новый повод отложить звонок. Потому что страшно. Потому что я так не умею. Потому что концепция быть удобной исключает возможность совершать первые шаги. Потому что боюсь быть навязчивой, боюсь услышать на другом конце что-то такое, от чего никогда не смогу оправиться. А ведь когда-то считала себя решительной и целеустремлённой. Очевидно, я такая не во всём.
В работе всё действительно проще, ведь заранее известно, чем необходимо руководствоваться. Интересами компании и законодательством, которое придумали за меня. А в отношениях, где замешаны чувства, чем руководствоваться, неясно. С детства меня учили одному, Василина говорит другое, сердце чувствует третье… И страшно… Постоянно страшно.
Набрать номер Дана помогает проснувшаяся злость на свою нерешительность. Ну что я такая трусиха в самом деле? Будто речь идёт о чём-то сверхъестественном, а не о простом разговоре между женщиной и мужчиной. Я ведь ничего не собираюсь для себя выпрашивать… Я хорошо отношусь к Дану и лишь хочу прояснить некоторые моменты. Он не должен думать, что я за что-то на него злюсь.
— Привет. — Начинаю расхаживать по кабинету, едва слышу его «алло». — Это Таня… Хотя у тебя ведь есть мой номер… Просто я подумала, вдруг ты его удалил…
В ответ слышится мягкий смех, от которого от шеи до корней волос расползаются мурашки.
— Я тебя узнал, Таня. И твой номер, конечно, не удалял.
Конечно? То есть Дан в принципе не рассматривает такую возможность, или просто к слову пришлось?
Настроение неконтролируемо идёт вверх. Дан говорит как обычно — благодушно, с нотками флирта. А я-то себе уже напридумывала. Много всего… Вплоть до того, что он попросту не возьмёт трубку.
— Как… — Прикусив губу, я тру лоб. — Твои дела?
— У меня всё в порядке. Собираюсь встретиться со старым знакомым. Как дела твои? — делает он акцент на последнем слове. — В прошлый раз мне показалось, что у тебя что-то случилось.
— Было много работы. Ничего не случилось.
Пока мой мозг отчаянно мечется в поисках нужной фразы, повисает пауза. Вообще, я весь разговор распланировала, но слова благополучно вылетели из головы, стоило только Дану проникновенным голосомспросить, как у меня дела.
