Дома Джо тоже чувствовал себя неуютно. Он уже долго жил со своим секретом и до сих пор не испытывал никакого чувства вины из-за того, что скрывал его от мамы. Но теперь, когда его секрет стал чем-то вроде заговора с дедушкой, он обнаружил, что будто играет в спектакле. Было отвратительно лгать маме, видеть, как её постоянно успешно обманывают. Становилось всё труднее смотреть ей в глаза и даже разговаривать с ней, так что Джо проводил как можно больше времени на улице, с Юбером и Руфом, приглядывая за овцами.
Однажды утром он сидел на камне вместе с Юбером, как вдруг увидел, что по дороге идёт капрал. У него не было с собой винтовки – только бинокль на шее. Он остановился погладить Руфа, который ни для кого не делал исключений: ему нравился любой, кто им восхищался, и немцы тоже.
– Сегодня пятница, – объявил капрал. – По пятницам у меня бывает несколько свободных часов, и я не забываю своё обещание.
– Обещание? – не понял Джо.
– Орёл, бинокль. Не помнишь? – Юбер пристально разглядывал бинокль. – Хочешь посмотреть, Юбер? – спросил капрал. – Я тебе покажу.
И он снял бинокль и повесил его на шею Юбера. Тот поднёс бинокль к глазам и посмотрел на долину. Капрал постучал его по плечу и показал наверх – там кружил голосистый жаворонок. Секунду-другую спустя Юбер нашёл его в бинокль, и капрал навёл ему резкость. Юбер взревел от восторга. Капрал рассмеялся и похлопал его по спине.
– Ну что, Джо, – сказал он, – хочешь пойти со мной?
– Возьмите Юбера, – ответил Джо и отвернулся.
– Как хочешь, – спокойно отозвался капрал. – Идёшь со мной, Юбер? – И он указал на горы. – Мы искать орлов, да? – Он широко раскинул руки. – Орлы, высоко-высоко. – Он сложил ладони биноклем, поднёс к глазам и оглядел горы. – Орлы. – И похлопал руками, словно крыльями. – Идёшь?
Юбер посмотрел на Джо, потом на овец.
– Иди, – сказал Джо, – я о них позабочусь.
Руф встал, чтобы идти с ними, но Джо удержал его: всё-таки и ему самому была нужна компания.
Всё утро он просидел в своих мыслях. Теперь он побывал в пещере уже несколько раз, с дедушкой и вдовой Оркада: носил туда масло и еду и каждый раз поражался вроде бы непоколебимому оптимизму Бенжамина. Чем больше он об этом думал, тем меньше видел для него поводов. Шли дни и месяцы, но Аня не появлялась. Если она жива после стольких лет – а Джо, как и вдове Оркада, становилось всё труднее в это верить, – тогда где она и почему не пришла? Он никогда не делился своими опасениями с Бенжамином, потому что в редкие для того моменты беззащитности Джо ощущал хрупкость его веры – она могла не выстоять под напором разума. А кроме того, было легче и спокойнее соглашаться с вечными заверениями Бенжамина. «Она, должно быть, где-то прячется, – говорил он. – Может, в каком-то хлеву, может, в пещере, такой, как наша. Она придёт. Бог даст, придёт. Бог заботится о своих, Джо, всегда присматривает за ними». Джо изо всех сил надеялся, что так и есть.
Новости о войне становились всё лучше. Немцев гнали из России и из Африки, но освобождение по-прежнему оставалось далёкой мечтой – мечтой, о которой никто не осмеливался говорить – из страха, что она может всё-таки не сбыться. И всё же Джо не видел другой надежды для детей или для Бенжамина. Немцы патрулировали границу всё так же часто и бдительно, как прежде, кто-то из детей всегда был болен, а Бенжамин и слышать не хотел о том, чтобы кого-то из них оставить. «Мы должны уйти все вместе – или никто не уйдёт, – говорил он. – Будем ждать и молиться. Наше время придёт».
Джо был бы рад подружиться с кем-нибудь из детей в пещере. Они уже все знали, кто он такой, но по-прежнему относились к нему как к чужаку и прятались в глубины своих тёмных глаз – кроме Михаэля: тот ни разу не дал Джо уйти, не обыграв его в шахматы. Михаэль недавно стал одним из больных. У него на ноге вскочил гнойник, и от этого начался жар, но это не мешало ему всякий раз сносить Джо с доски меньше чем за двадцать ходов. Игры всегда проходили в полной тишине, под взглядами восхищённых зрителей, в полном составе собравшихся вокруг. Джо по-прежнему вытаскивал чёрные, веря и надеясь, что когда-нибудь они принесут ему удачу, но ни разу не вышло ничего хорошего. Вдова Оркада никогда не позволяла ему оставаться долго после игры, так что времени на разговоры особенно не было, а когда они всё же случались, то Михаэль засыпал Джо вопросами о его семье, о скотине на ферме, о школе. Он мало рассказывал о себе – только о том, что говорил на четырёх языках: польском, французском, немецком и немножко английском. «Хочу научиться говорить на десяти», – заявлял он, но ни разу не упомянул о своей семье. Джо спросил вдову Оркада, где они все, но она ему не сказала. «Есть вещи, о которых лучше не думать», – ответила она, и больше ничего; дедушка был ничуть не более разговорчив. Либо они сами не знали, либо не хотели об этом говорить – Джо не был уверен, как оно на самом деле. Но чем больше думал об этом, тем больше уверялся, что они знают и просто не говорят ему. Он никак не мог взять в толк почему. Солнце пекло ему голову, и Джо захотелось прилечь, но он уже один раз так сделал и больше этой ошибки не повторит. Вместо этого он заговорил с Руфом.
Через несколько часов, перегоняя овец дальше по долине к свежей траве, он увидел капрала и Юбера, идущих к нему через поля. Юбер бросился вприпрыжку через стадо, радостно что-то крича на бегу. Овцы разбегались во все стороны, звеня колокольчиками. По буйной жестикуляции и восторженным возгласам Юбера стало понятно, что Джо пропустил нечто особенное и невероятное. Капрал это подтвердил.
– Огромный был, – сказал он. – Никогда не видел такого большого орла. Он его первый увидел – да, Юбер? – (Тот держал бинокль у глаз и указывал на горы.) – И я ему не поверил поначалу, – продолжал капрал, – потому что сам его не видел. Он, понимаешь ли, был не в небе, а на земле. Наверное, только что поймал кого-то, – может, кролик это был. А потом он взлетел, и мы пошли за ним. – Он рассмеялся. – Юбер не убирал бинокль от глаз и всё время спотыкался и падал, но мы его не упустили. Мы шли за ним вверх, всё время вверх, пока он не сел на выступ скалы. И там были ветки – я видел. Думаю, там у него гнездо, Джо.
– А птенцов вы видели? – спросил Джо.
Капрал покачал головой:
– Может, вернёмся в другой день. В следующую пятницу, а?
– Может быть. – Джо пожал плечами, изо всех сил пытаясь скрыть восторг.
– Хорошо, – сказал капрал. – Буду ждать.
Даже когда он ушёл, Юбер не переставал бегать вокруг, изображая орла. И когда они вечером погнали овец в деревню, он всё так же «летал», хлопая руками, словно крыльями, делая когти из рук и пронзительно вопя. Джо уже даже стало раздражать, что Юбер так этому радуется. Орлиное гнездо там или нет, но он не пойдёт с капралом в следующую пятницу, вот не пойдёт.
В то воскресенье после мессы Джо увидел, как отец Лазаль о чём-то серьёзно разговаривает с дедушкой и лейтенантом Вайсманном у дверей церкви. За обедом дедушка вёл себя необычно тихо – мама тоже это заметила.
