– Зачем?
– Она прогуливалась с коляской в районе похищения примерно в интересующее нас время и могла что-то видеть.
Парень снисходительно усмехнулся:
– Если бы она видела что-то стоящее, Ларису давно бы нашли.
– Не обязательно, умник! Она могла не придать этому значения, потому что, по официальной версии, Лариса пропала семнадцатого.
– И как же ее найти? Рядом с бывшим домом Муромовых жилых построек мы не наблюдали, – сухо напомнил Алан.
Я улыбнулась и процитировала его собственные слова:
– Ничего, у меня ведь есть собственный Пинкертон! Дай телефон, позвоню Громову.
– Ты же сказала – это во‐вторых. – Он неохотно протянул мне мобильник.
– Дам ему задание, а потом займемся гитарой. Мне необходимо разглядеть ее как можно скорее. Например, через Татьяну, она наверняка видела ее миллион раз.
– А почему не через Ларису? – спросил Войнич.
Я машинально поднесла руку к шее.
Он насмешливо поднял брови.
– Ясно, боишься, что в этот раз додушат.
– Тебе бы этого хотелось?
– Да, я бы не расстроился, – признался он, глядя на дорогу.
– Уверен? Твоя жизнь похожа на расписанный по ценам и минутам сухой, официальный контракт. Я вношу хоть какое-то разнообразие. А так совсем тошно будет.
– Мне тошно от твоих идиотских шуток!
– Придется оставить тебя без десерта – через Ларису я подключаться не буду. Перевоплощение в умершего отнимает слишком много энергии, у меня просто не останется сил на все остальное.
Войнич бросил на меня мрачный взгляд, отвернулся и сухо сказал:
– Жалость какая! Обожаю смотреть, как ты бьешься в агонии! – Понятно, мстит за невольную вчерашнюю откровенность. Придется отбить удар.
– Дай угадаю: представляешь, как однажды мое тело остынет и ты под покровом ночи закопаешь его где-нибудь в лесочке?
– Ага, лопата всегда в багажнике! – Он по-прежнему избегал моего взгляда.
– Имей в виду, дорогой сосед, если ты так поступишь, я буду являться тебе в каждом сне и…
– Душить?
– Нет, заниматься с тобой любовью.
– Ты!!!
– Защищаюсь, помнишь? Не нападай, и мне не придется отбивать атаку!
Он почти минуту сверлил меня сердитым взглядом.
– И в чем суть твоей идиотской защиты?
– Ты что, Бомарше не читал? «Я спешу посмеяться над всем, иначе мне пришлось бы заплакать».
Алан недовольно поморщился и назидательно завил:
– Подменять эмоции – это самообман.
– Ненавидеть человека за чужие грехи, чтобы оправдать собственные слабости, – вот это самообман.
На этот раз мы играли в гляделки недолго. Он тихо выругался и, резко вывернув руль, прибавил скорость.
Я улыбнулась, это была ничья. Пока ничья.
* * *
И снова Тумановка.
Татьяна промокнула глаза платком и посмотрела в окно. Пятый раз за время нашей с ней беседы. Воспоминания давались женщине с трудом.
– Знаете, Лариса была такая… как бы это сказать, особенная, что ли. Баба Варя называла ее «неприспособленышем», какое глупое слово! Я обижалась, но, наверное, она была права. Моя девочка была слишком ранимой, слишком доверчивой и впечатлительной!
Плечи женщины задрожали, глаза снова скрыл носовой платок.
Я неловко погладила ее по руке. Что сказать, когда любые слова бессильны?
– Извините, отвлеклась. Вы спрашивали о гитаре. Да, я прекрасно ее помню. Хоть инструмент мы купили с рук, она была как новенькая.
– Я правильно поняла: после исчезновения Ларисы инструмент вы больше не видели?
– Не видела. Не до гитары было. Сами понимаете.
Татьяна подняла воспаленные глаза, в которых застыл невысказанный вопрос. Как же я боялась его услышать! Но и она боялась услышать ответ, поэтому молчала.
– Понимаю. Татьяна, мне необходимо снова заглянуть в прошлое с вашей помощью, если позволите, конечно.
– Если это поможет Гале… Делайте все, что сочтете нужным.
* * *
Я задумчиво смотрела в окно джипа, гадая, что предпринять дальше.
– Все-таки я не понимаю, что такого особенного в этой гитаре? – прервал затянувшееся молчание Алан.
– Похоже, ничего. Гитара как гитара. Почти новая, абсолютно чистая. У Ларисы была привычка машинально писать на всем, что попадалось под руку, ну, видимо, кроме гитары.
– А ты надеялась, она напишет на ней имя убийцы? – хмыкнул Войнич. – Представляю, как ты разочарована!
– Не представляешь. – Я действительно надеялась обнаружить хоть какую-то зацепку, не зря же Лариса акцентировала внимание именно на инструменте! Увы, получается, зря.
– А вот и твой Пинкертон, – сухо констатировал Алан, глядя на подъезжающую к нам серебристую «Ладу Приору». – Вернее, инспектор Лейстред, на центр мыслительного процесса он, извини, не тянет.
– Это смотря о чем мыслить, – проворчала я, имея в виду незаурядные способности «оборотня» выманивать деньги. Ох, чует мое сердце, сюда он примчался именно за этим. – Дальше я поеду с ним, а ты можешь заниматься своими делами. Спасибо за помощь.
– Спасибо – это что за валюта такая?
– Отдам я тебе твои деньги, жадина! – Еще один вымогатель на мою голову.
Я вышла из машины навстречу Громову, остановившемуся в нескольких метрах от нас. Его лицо ничего не выражало, губы растянулись в некоем подобии улыбки, обозначающей приветствие, а внимательный взгляд тщательно изучал джип и его пассажира.
– Нехилая тачка – на пару лимонов потянет, – сообщил он вместо приветствия.
– Чем обязана? Я просила только адрес, а не личное сопровождение.
– Считай это бонусом за примерное поведение и привлечение состоятельных клиентов. Это твой наниматель? – понизив голос, кивнул он в сторону разговаривающего по телефону Войнича.
Я решила, что проще сказать «да», чем объяснять, почему «нет», и не стала отрицать очевидное.
– И какое отношение благородная и состоятельная династия Войнич имеет к бедным труженикам Малининым? Впрочем, неважно, лишь бы платил хорошо. С этим, надеюсь, порядок?
Я не смогла скрыть удивления:
– Ты его знаешь? Откуда?
Громов смерил меня снисходительным взглядом.
– Я знаю всех людей с таким доходом, проживающих на моей территории.
– Твоя территория?! – Я с трудом проглотила возмущение, тоже мне рабовладелец! – Он здесь не живет, господин плантатор.
