Он, поморщившись, встал.
– Ладно, я тут навел справки о семействе Шолоховых и болезни их дочери. Пока все так, как ты говорила. Но не думай, что я поверю в эту чушь про переселение души, и запомни: если девочке не станет лучше, тебе станет хуже!
Войнич вытер ладони о простые серые джинсы и направился к выходу, повелительным жестом призвав следовать за ним.
– Ты такой сексуальный, когда угрожаешь, – поддразнила я, чтобы слегка сбить с него спесь.
От неожиданности парень напрягся, но, заметив выражение моего лица (увы, притворяться не умею), обозвал извращенкой.
– Когда обзываешься – тем более.
– Заткнись! Идиотские шутки – это тоже наследственность?!
– Нет, осложнение после гриппа.
Губы Алана едва заметно дрогнули, он поспешно отвернулся и ускорил шаг.
– Кстати, куда Яна пропала? Ее, надеюсь, разыскивать не придется?
– Домой вернулась. Тебе-то что?
– Решил, что справишься со мной один?
– Точно, на кой мне свидетели! – мрачно проворчал он.
* * *
На этот раз возвращение из транса было более легким. Ничего травмирующего, если не считать резкого толчка, вернувшего меня в реальность.
Я открыла глаза – на коленях лежал пухлый томик стихов Евтушенко.
– Ты бросил в меня книгу?
Войнич насмешливо поднял брови.
– Опять не так? Мог бы вообще ничего не делать. И потом, сегодня было скучно, тебя не душили.
Я невольно поежилась, вспомнив вчерашние ощущения.
– Не успели, Евтушенко прилетел вовремя.
– Что выяснила, пребывая в астрале? – Сарказм в его голосе разбавляло ненаигранное любопытство.
– Пока не поняла. Выходя утром из дома, Лариса посмотрела на календарь, я четко видела цифру шестнадцать. Через несколько часов ее похитили.
– И что здесь непонятного?
– Все считают, что Лариса пропала семнадцатого июня. А на самом деле ее похитили шестнадцатого. Поэтому Гале стало хуже именно сегодня. Если ничего не сделать, она умрет через три дня от удушья, несмотря на все усилия врачей.
Алан откинулся в кресле с непроницаемым выражением лица и уточнил:
– А что тут можно сделать?
– Найти останки Ларисы и выяснить, что с ней произошло.
Его губы изогнулись в цинической усмешке.
– Так это месть призрака? Найдем убийцу, и душа успокоится?
– Дело не в мести. Человек рождается, живет, умирает. Душа завершает свою миссию в физическом теле и может развиваться дальше, получать новый опыт в новом теле. Лариса же просто исчезла с лица земли. Она до сих пор официально не признана мертвой, поскольку тела не нашли. Для родных она все еще жива: они тоскуют, надеются, винят себя, они ее не отпускают. Душа не может эволюционировать в следующей жизни, если ее миссия в прошлой не завершена. Нужно поставить точку. Найти останки девочки.
– Как?
– И это все? А где насмешки, оскорбления и обвинения в сумасшествии? Ты же не веришь в «чушь про переселение души», – процитировала его же собственные слова.
Парень поморщился и неохотно признался:
– Не верю, но допускаю, что эти истории могут быть связаны. Девочки ведь родственницы. Галя могла просто услышать о смерти своей тети от родителей и неосознанно перенять ее программу – любой квалифицированный психолог объяснит эту ситуацию безо всяких паранормальных явлений.
– Правда? Познакомь меня с таким! Будет очень интересно узнать, как Галя могла услышать историю о подробностях смерти Ларисы, если даже родители девочки до сих пор не знают, что с ней случилось. И как твой психолог объяснит то, что происходит со мной? Я ведь вижу все глазами Ларисы, а не Гали.
– Тут все просто: у близких родственников схожий набор генов, – невозмутимо объяснил упрямый скептик. – Если ты работаешь с ДНК – можешь подключиться к любому из ее ближайших предков. Все логично.
Ох, как четко он все по стерильным лабораторным полочкам разложил. Спасибо, хоть в моих способностях не усомнился. Так и быть, поговорим о научных методах.
– Я использую детские локоны Ларисы. Они срезаны – в них нет ДНК, она содержится только в луковицах волос.
Войнич не смутился.
– Но гены-то в них есть.
– Аминь! – Я подняла руки, признавая поражение. – Пусть будет так. У меня нет времени на споры – нужно найти останки Ларисы.
– И часто тебе приходится искать скелеты пятнадцатилетней давности?
– Раньше не приходилось. Поэтому понятия не имею, с чего начать, – честно призналась я. – Наверное, надо поговорить с Муромовыми, узнать подробности.
Алан задумчиво потер переносицу.
– А разве ты не можешь узнать подробности во время своих «внетелесных путешествий»? Если ты становишься Ларисой, должна знать все, что знала она.
Я тихо засмеялась:
– Да ты в теме! Никак вчера весь интернет перерыл. Просвещался?
На лице Алана мелькнуло что-то отдаленно напоминающее смущение. Значит, попала в точку!
– Я задал вопрос! – раздраженно напомнил он. – Ты же можешь читать мысли, когда дотрагиваешься до руки. У тебя есть волосы Ларисы, значит, ты должна видеть все, что видела она. Разве не так?
– Не так. Лариса давно мертва. Ее мысли прочесть нельзя – душа уже в другом теле, и не спорь, пожалуйста. Мне доступны лишь некоторые аспекты физического восприятия девочки, не больше. Поэтому всю картинку увидеть невозможно. Можно попробовать подключиться через Галю, но она, скорее всего, не выдержит нагрузки. Остаются традиционные варианты – общение со свидетелями.
– Думаешь, милиция с ними не общалась? Они ничего не нашли. Так что можешь найти ты, дилетантка, спустя пятнадцать лет?! – Он поднялся из кресла, явно собираясь уйти.
– Не хочешь мне помогать?
Войнич скривился:
– Как? Играя в Скалли и Малдера? Уволь, я в этот бред не верю. К тому же, если мы будем видеться слишком часто, боюсь, суперконтроль не поможет и я тебя все же придушу! Хотя бы за твои шуточки.
– Врешь, ты боишься не этого.
Он обернулся и смерил меня мрачным взглядом.
– Интересно, чего же?
– Перестать меня ненавидеть. Если мы будем общаться слишком тесно, расстояние сократится и…
– Этого никогда не произойдет! – угрожающе процедил Войнич.
Я вызывающе улыбнулась. Мне нравилось его дразнить. Да, небезопасно, но как зрелищно.
– Это уже происходит. Ты больше не морщишься, когда меня видишь, а скоро вообще таять начнешь.
Упс! Кажется, я перегнула палку.
