Тогда доктор поинтересовался мнением Уилбур о его попытках вылечить Миллигана за оставшееся время.
– Полагаю, следует попросить суд дать вам еще три месяца, – сказала она. – Аза это время постараться объединить все личности в одну, чтобы Миллиган мог сотрудничать со своими адвокатами и предстать перед судом.
– Через две недели, двадцать восьмого мая, штат Огайо пришлет судебного психиатра для его обследования. Не могли бы вы приехать в клинику для консультации? Это послужило бы хорошей поддержкой.
Уилбур согласилась приехать.
Хотя совещание ААП предполагалось завершить лишь в пятницу, доктор Джордж уже в среду покинул Атланту. На следующий день, на совещании группы в Уэйкфилде, он информировал персонал об антитерапевтическом эффекте, который создает непризнание других личностей Миллигана, – таков был его вывод после беседы с доктором Уилбур:
– Мы полагали, что, игнорируя все другие личности, будем способствовать их объединению в одного человека. Но в действительности это заставило их «уйти в подполье». Необходимо продолжать требовать от пациента ответственности и «подотчетности», но мы не должны подавлять другие личности.
Доктор подчеркнул, что при наличии малейшей надежды достичь слияния, дающего возможность Миллигану пойти в суд, все личности должны быть признаны и общаться с ними необходимо как с отдельными индивидуумами.
Розали Дрейк почувствовала облегчение. Втайне она всегда отличала каждого из них, особенно Денни. Теперь можно признать это открыто и не игнорировать другие личности лишь потому, что некоторые из сотрудников клиники все еще в них не верят.
Донна Эгар улыбалась, записывая 12 мая 1978 года новый план:
«Мистеру Миллигану будет позволено называться разными именами, чтобы он мог описать ощущения, которые иначе ему трудно выразить. В результате у него появится возможность откровенно разговаривать с персоналом.
План:
1. Не отрицать, что Миллиган испытывает эти диссоциации.
2. Когда Миллиган считает, что он – другая личность, выяснять его ощущения в такой ситуации».
4
В середине мая мини-группа начала работать в саду, и Розали Дрейк и Ник Чикко обнаружили, что Денни ужасно боится культиватора. Они стали вырабатывать у него привыкание, предлагая Денни подходить к машине все ближе и ближе. Когда Ник сказал, что однажды Денни перестанет пугаться машины и даже сможет управлять ею, тот чуть не лишился сознания.
Несколько дней спустя один из пациентов-мужчин сказал Розали, что отказывается работать в саду. Аллен еще раньше замечал, что иногда этому человеку нравилось дразнить Розали.
– Это глупо, – кричал пациент. – Ведь видно же, что ты ни черта не смыслишь в садоводстве!
– Ну что ж, мы можем хоть попытаться, – сказала Розали.
– Ты просто чертова дура, – продолжал пациент. – Ты в садоводстве понимаешь столько же, сколько в групповой терапии.
Аллен видел, что она вот-вот заплачет, но ничего не сказал. Он на некоторое время уступил пятно Денни, чтобы тот поработал с Ником. Но потом, в палате, когда Аллен хотел было встать на пятно, он почувствовал, как его сильно оттолкнули, так что он ударился о стену. Это мог сделать только Рейджен и только перед самым своим выходом.
– Господи, за что? – прошептал Аллен.
– В саду ты позволил тому крикуну оскорбить леди.
– Это не моя обязанность.
– Правила есть правила. Ты не можешь стоять и смотреть, как бьют или оскорбляют женщину или ребенка.
– А почему ты сам ничего не сделал?
– Я не занимал пятна. В тот момент ответственность лежала на тебе. Запомни это, или в следующий раз, когда ты будешь занимать пятно, я тебе голову разобью.
На следующий день, когда агрессивный пациент опять оскорбил Розали, Аллен схватил его за ворот и свирепо посмотрел в глаза:
– Закрой свою грязную пасть!
Он надеялся, что человек ничего не предпримет в ответ. Аллен решил, что, если тот будет выступать, он уступит пятно Гейджену. Непременно.
Розали поняла, что она должна защищать Миллигана как от тех, кто считал его обычным жуликом, стремящимся избежать тюрьмы, так и от тех, кто был оскорблен требованиями особых привилегий, исходящими от Аллена, натравливаниями одного работника персонала на другого, надменностью Артура и антисоциальным поведением Томми. Она пришла в ярость, услышав, как одна из сестер жалуется, что протеже доктора Джорджа уделяется слишком много времени и создаются слишком благоприятные условия. Розали съеживалась, вновь и вновь слыша насмешливые реплики: «Они беспокоятся больше о насильнике, чем о его жертвах». Когда пытаешься помочь душевнобольному, надо отбросить желание отомстить и работать просто с человеком.
Однажды утром Розали наблюдала, как Билли Миллиган сидел на ступеньках Уэйкфилд-коттеджа, двигая губами и разговаривая сам с собой. Вдруг что-то изменилось: Миллиган изумленно вскинулся, потряс головой и дотронулся до щеки.
Потом он увидел бабочку, протянул руку и поймал ее. Заглянув в сложенные ладони, он с криком вскочил на ноги, раскрыл ладони и вскинул руки вверх, помогая бабочке взлететь, но та упала на землю и осталась там лежать. Билли смотрел на нее с состраданием.
Когда Розали подошла к нему, он повернулся, очевидно испугавшись, с глазами, полными слез. Розали, сама не зная почему, почувствовала, что перед ней стоит кто-то, кого она еще не знает.
Он поднял бабочку:
– Она больше не сможет летать.
Розали тепло улыбнулась, не рискуя назвать его настоящим именем. Наконец она решилась и тихо сказала, почти прошептала:
– Здравствуй, Билли. Я давно уже хочу познакомиться с тобой.
Она села рядом с ним на ступеньку, а он обхватил свои колени и в ужасе смотрел на траву, на деревья, на небо.
Несколько дней спустя, во время занятий в минигруппе, Артур разрешил Билли опять встать на пятно и поработать с глиной. Ник попросил слепить голову, и Билли работал почти час, скатывая глину в шар, добавляя к нему кусочки, чтобы сделать глаза, нос, не забыл даже про зрачки.
– Я сделал голову, – гордо сказал он.
– Очень хорошо, – похвалил Ник. – И кто же это?
– А разве обязательно должен быть кто-то?
– Нет, я просто подумал, что ты имел в виду кого-то определенного.
Едва Билли отвел взгляд, как появился Аллен и с отвращением посмотрел на глиняную голову – серый шар с двумя маленькими шариками, вдавленными в него. Он взял инструмент, чтобы все переделать. Он сделает из этого шара бюст Авраама Линкольна или, может быть, доктора Джорджа и покажет Нику, что такое настоящая скульптура. Когда Аллен работал над лицом, инструмент соскользнул и вонзился ему в руку, так что потекла кровь.
