Билли подозревал, что с ним что-то еще неладно, потому что его почти не интересовал секс. У него были возможности заняться сексом. Дважды, когда предполагалось, что он в выходные дни находится у сестры, на самом деле он ехал в мотели с женщинами, проявившими к нему интерес. Но оба раза, видя, как полицейские машины наблюдают за ним с дороги, Билли отказывался от этого. Он чувствовал себя провинившимся ребенком.
Он стал усиленно изучать себя, наблюдая другие личности, и понял, что их влияние слабеет. В один из выходных Билли купил комплект барабанов, после того как сыграл на нем в магазине, сам изумившись своему умению. Аллен раньше играл на барабанах, но теперь эта способность передалась Учителю и даже Билли-Н. Он играл и на теноровом саксофоне, и на пианино, но барабаны казались более эмоциональными. Они возбуждали его.
Когда Коламбус узнал, что в план лечения Миллигана снова внесены отпуска, возобновились и нападки на доктора Кола. Комиссии по этике штата Огайо было поручено приступить к расследованию с целью выдвинуть против Кола обвинение в ошибочных действиях при выполнении своих обязанностей. Утверждалось, что Миллиган пользуется особыми привилегиями, потому что Кол тайно пишет о нем книгу. Закон требует подачи жалобы, поэтому, прежде чем начать подобное расследование, Комиссия по этике заставила одного из своих адвокатов подать такую жалобу.
Поскольку на доктора Кола стали нападать теперь уже под другим предлогом, он решил, что компрометируются его усилия по лечению пациента, а его репутация и врачебная карьера находятся под угрозой. 17 июля 1979 года он обратился в суд с исковым заявлением:
«События последних месяцев, касающиеся дела Билли Миллигана, вызвали последствия, выходящие за пределы правомерности, логики и даже закона… Принятое мною решение в части лечения пациента явилось причиной большинства, если не всех, разногласий. Мое решение было поддержано всеми профессионалами, известными в данной области… Я считаю, что меня оскорбляют и подвергают нападкам, руководствуясь очень серьезными мотивами, наименьший из которых – реклама члену Законодательного собрания и материал для весьма сомнительной журналистики…»
Позднее, после многих месяцев запутанной и дорогостоящей тяжбы, включающей повестки в суд, письменные показания, встречные иски и тому подобное, доктор Кол выиграл дело – выиграл, обнаружив, что все больше времени и энергии уходиту него на то, чтобы защитить себя, свою семью и деловую репутацию. Доктор мог нейтрализовать угрозы, удерживая Билли под замком, однако отказался удовлетворить эмоциональные требования законников и газетчиков, поскольку был убежден, что Билли нуждался в таком же лечении, как и любой из его пациентов.
5
В пятницу, 3 июля, Билли разрешили отнести несколько его картин в Афинский Национальный банк, который предоставил свой вестибюль для устройства выставки. Билли с энтузиазмом натягивал холсты, рисовал, вставлял картины в рамы. Много времени уходило на подготовку к свадьбе Кэти, намеченной на 28 сентября. Часть денег от продажи картин он потратил на аренду свадебного зала и даже заказал себе смокинг, с нетерпением ожидая этого праздника.
Информация о выставке обошла все газеты и телеканалы Коламбуса. С одобрения своего адвоката Билли дал интервью репортерам вечерних новостей Джен Райан и Кевину Бергеру.
Джен Райан он рассказал о своих картинах и о том, как ему помогает лечение в Афинском центре психического здоровья. Когда она спросила, сколько картин было нарисовано другими его личностями, Билли сказал:
– В основном это совместная работа. Они – часть меня, и мне нужно научиться принимать это. Их способности – мои способности. Но теперь я отвечаю за мои собственные действия и хочу, чтобы и дальше так было.
Билли рассказал ей, что выручка от его картин пойдет на оплату лечения в клинике и гонорар адвокату. Кроме того, он сделает взнос в Фонд борьбы против насилия над детьми.
Рассказал он и о том, что чувствует, как разные личности постепенно сливаются в полноценного человека, и теперь может сосредоточить свое внимание на будущей работе – предотвращении насилия над детьми.
– Нужно обследовать семьи, в которых воспитываются приемные дети, – сказал он, – чтобы удостовериться, что эти семьи безопасны для детей и в них хорошая атмосфера. Помимо опекунской заботы ребенку нужны внимание и любовь.
В прошлом декабре Джен Райан сделала полуторачасовой документальный фильм о Билли. Сейчас она видела в нем важные изменения, и самое главное из них – отношение к обществу. Несмотря на жестокое насилие, пережитое им в детстве, теперь он с надеждой смотрел в будущее:
– Я стал больше доверять нашей судебной системе. Уже нет чувства, что весь мир против меня.
В шестичасовых новостях Кевин Бергер сказал, что программа лечения Миллигана в Афинском центре психического здоровья была спорной и сильно критиковалась, но у Билли теперь появилось ощущение принадлежности к обществу.
– Я сейчас совсем по-другому, лучше отношусь к людям в Афинах, – говорил Билли. – Они уже не такие враждебные, потому что узнали меня. Они не боятся меня, как боялись, когда я первый раз пришел сюда. Тогда это было вызвано… другими событиями…
Он сказал, что очень тщательно отобрал картины для выставки. Многие картины он не стал вывешивать, так как боялся, что, глядя на них, зрители попытаются анализировать его психику. Билли беспокоило, как люди отнесутся к его живописи.
– Если они придут, – сказал он, – надеюсь, они придут смотреть на живопись, а не искать сенсации.
Билли признался, что хотел бы учиться в художественной школе, чтобы совершенствовать технику, но думает, что его не примут туда из-за репутации. Может быть, когда-нибудь это изменится. Ничего, он подождет.
– Я больше не бегу от реальности, – сказал он журналистке, – и это самое главное.
Билли чувствовал, что персонал клиники хорошо отреагировал на вечерние новости, где было показано, как он развешивает свои картины и разговаривает с телерепортерами.
Большинство из персонала стали относиться к нему лучше. Лишь немногие остались враждебны, но и те в своих записях отметили положительные сдвиги. Билли поразило, что ему даже стали рассказывать о том, что происходит на консилиумах, что именно записывается в его историю болезни.
Он знал, что с тех пор, как его поместили на пятое отделение, у него наметился значительный прогресс.
В субботу, 4 августа, на выходе из отделения интенсивной терапии он вдруг услышал тревожный сигнал из лифта. Лифт застрял между четвертым и пятым этажами, в нем находилась умственно отсталая девушка. Билли видел искры, слышал треск, шипение, гудение в распределительной коробке. Он понял, что произошло короткое замыкание. Несколько пациентов скопились в прихожей, девушка в лифте стала кричать, стучать в стены. Билли позвал на помощь, и с помощью одного из рабочих ему удалось рычагом открыть внешнюю дверь шахты.
Кэтрин Гиллот и Пэт Перри вышли посмотреть, из-за чего такой переполох. Они видели, как Билли спустился в шахту лифта и протиснулся в кабину через люк сверху. Билли спрыгнул вниз и стал разговаривать с девушкой, чтобы успокоить ее. Они ждали, пока придет техник, обслуживающий лифты. Билли внутри лифта возился с распределительной коробкой.
