Зачитавшуюся Наоми вернул в действительность внезапный порыв ветра, который сотряс большущий дуб и обрушил океан листьев. Они, словно алые летучие мыши, застучали по окнам. Вздрогнув, Наоми вглядывалась в красный хаос, ожидая увидеть воронку смерча. Вращающиеся листья постукивали по стеклу не меньше минуты — зрелище прекрасное, но при этом и тревожащее. Один из тех моментов, про которые мудрый Драмблезорн говорил «оно-но-не-оно», когда обычные предметы и силы — листья и ветер — создавали эффект вроде бы совершенно ординарный, но не совсем, потому что тайная реальность, скрывающаяся под видимой реальностью нашего мира, почти вырывалась из-под нее.
Перед диваном стоял чайный столик и два стула, создавая прекрасные условия для задушевного разговора, да только Минни-малявка всегда отказывалась изображать даму за чаепитием и вести неспешную беседу. Кружащий листья ветер стих так же внезапно, как поднялся, листья свалились с окна, Наоми вновь уткнулась в книгу и тут краем глаза заметила женщину, которая сидела на одном из стульев. Удивленная, но не испуганная, Наоми ахнула и наклонилась вперед, оторвав спину от горы подушек.
Отметила, что незнакомка, похоже, в старинной одежде: простенькое платье-туника до колен с широкими рукавами, высокий круглый воротник, серый с синим кантом. Эта симпатичная женщина ничем не подчеркивала свои достоинства, не пользовалась косметикой, не красила губы или ногти, каштановые волосы просто свисали, словно она принадлежала к шейкерам или амишам.
[25]
Заговорила женщина мягким, нежным, магически музыкальным голосом, который сразу же зачаровал Наоми.
— Я смущена и крайне сожалею, если испугала вас, миледи.
Миледи! Bay! Наоми мгновенно поняла, пожалуй, еще мгновеннее, чем мгновенно, что это даже больше, чем «оно-но-не-оно», что происходит что-то очень важное, а она-то думала, что ее удел — узнавать о всех невероятных приключениях только из книг.
— Я бы предпочла не приходить к вам посредством ветра и дерева, так мелодраматично. Но зеркало закрашено, миледи, и другой двери для меня не осталось.
— Моя сестра, ей только восемь лет, — ответила Наоми. — Вы понимаете, каково это, ее мозг еще не полностью заполнил череп, поэтому она глуповата. Но — и что мне остается делать? — я все равно ее люблю.
Она осознала, что лепечет. Ей бы задать миллиард вопросов, но она не могла остановиться ни на одном. Все они кружились в голове, как недавно листья за окном, и ни один не сбавлял скорости, чтобы она могла его схватить.
— Меня зовут Мелодия, — представилась женщина, — и когда придет день, для меня будет великой честью опекать вас и сопроводить домой.
Честью? Опекать? Сопроводить? Домой?
Откладывая книгу, опуская ноги с дивана, чтобы сесть на самый край, Наоми предприняла попытку разобраться:
— Но мой дом здесь. Разве это не мой дом? Разумеется, это мой дом. Я жила здесь… с тех пор, как живу.
Мелодия заговорщицки наклонилась вперед.
— Миледи, для вашего же блага воспоминания о вашем настоящем доме сокрыты заклинанием, точно так же, как воспоминания ваших брата и сестры. Агенты Империи давно бы нашли вас, если бы знали, откуда вы пришли, и убийцы Апокалипсиса уже давно убили бы вас.
Все это звучало загадочно, романтично и, конечно же, пугающе, а Мелодия, можно сказать, лучилась искренностью, смотрела прямо на Наоми, не моргала, не отводила глаз. Честность ее не вызывала сомнений. Но, хотя Наоми не могла понять, в чем именно дело, в предлагаемом ей сценарии ощущались какие-то неувязки.
И словно уловив ее колебания, Мелодия добавила:
— Ваш настоящий дом сияет магией, как вы давно предчувствовали.
С этими словами женщина вскинула руку и нацелила указательный палец в потолок, словно призывала какую-то силу свыше.
И тут же все ящики комодов и прикроватных тумбочек выдвинулись, как могли далеко, чтобы не вывалиться на пол, а книга о Драмблезорне поднялась с дивана у окна на три, четыре, пять футов. А когда женщина сжала пальцы вскинутой руки в кулак, все ящики разом задвинулись — бум, бум, бум, бум, бум! — а книга пересекла комнату, ударилась в стену и упала на пол.
Потрясенная Наоми вскочила на ноги.
Поднялась и Мелодия.
— Через месяц или чуть больше, миледи, в королевстве создадутся необходимые условия для вашего возвращения, все ваши враги будут уничтожены, путь станет безопасным. Сегодня я пришла лишь для того, чтобы вы были готовы к моему появлению в ночь нашего путешествия. К тому времени все воспоминания вернутся к вам, и будет очень важно, чтобы вы делали все, что я, ваша покорная служанка, вам скажу.
За долгие годы, в течение которых Наоми представляла момент, когда ей откроют ее истинную судьбу, она напридумывала тысячи умных ответов гонцу, принесшему эту весть, и никак не ожидала, что лишится дара речи. Она слышала, что произносит какие-то бессвязные звуки, возможно, первые слоги слов, потом ей удалось, запинаясь, произносить слова целиком, но сложить их в осмысленные фразы ей оказалось не под силу. Чувствуя, что она больше похожа не на миледи, а на жалкую восьмилетку, Наоми все-таки сумела спросить:
— Зах и Минни тоже все знают? Вы им уже сказали, и моим родителям?
Мелодия понизила голос до шепота:
— Нет, миледи. Вы единственная наследница королевства, и только вас необходимо подготовить заранее. Слишком это опасно — ставить в известность всех до того, как последний убийца Апокалипсиса будет лишен своей силы. Это должно быть вашим секретом, и вы должны охранять его до той ночи, когда я вернусь, иначе вы и все, кого вы любите, умрете.
— Грецкий орех! — воскликнула Наоми.
Мелодия указала на окна.
— Следите за деревом, миледи. Следите за деревом.
И когда Наоми повернулась к окнам, вновь откуда-то налетел сильный ветер и потряс огромный дуб, словно хотел обломать его ветви и бросить их в стену дома. Сорванные с ветвей облака листьев опять полетели к дому. Принялись колотиться о стекла. Зрелище, само собой, пугало, но и восхищало: в свете и тени, играющих на стекле, казалось, что к окну слетелись тысячи алых бабочек.
Едва ветер стих, Наоми вспомнила о Мелодии и повернулась, но женщина исчезла. Вероятно, ушла через листья и ветер, что бы это ни значило.
Тут же Наоми заметила, что дверь в коридор второго этажа приоткрыта. Она не могла вспомнить, оставила ли ее такой, но сильно в этом сомневалась.
Выбежала из спальни для гостей, посмотрела налево, направо. Никого. Прислушалась. Быстрые убегающие шаги не доносились ни с парадной лестницы, ни с лестницы черного хода.
Вновь вернувшись в спальню для гостей, Наоми поспешила к книге, которая ранее поднялась с дивана и летала по комнате. Подхватила ее с ковра. Потом метнулась к дивану у окна, встала на него на колени и успела увидеть, как последний листок спланировал к тем, что уже устилали лужайку. Прижавшись лбом к холодному стеклу, пыталась рассмотреть Мелодию, уходящую сквозь ветви в волшебную страну или затворяющую за собой дверь в стволе дуба, но видела лишь величественное старое дерево, готовящееся к зиме.
