Рональд Фиппс, ночной швейцар — шестидесятилетний, седовласый, с аккуратно подстриженными седыми усами — выглядел так величественно и держался с таким достоинством, что Лайонел погрустнел, увидев его в ливрее швейцара, которая куда больше подходила бы толстому полковнику банановой республики в какой-нибудь оперетте.
Фиппс, похоже, ничуть не удивился, услышав, что Риз Солсетто кого-то застрелил, после чего получил пулю сам. Не слишком заботила его и репутация дома, возможно, потому, что Солсетто был не единственным таким жильцом, более того, еще и не самым колоритным. Он позвонил в полицию, чтобы получить подтверждение подлинности удостоверения Лайонела. Несмотря на поздний час, он позвонил управляющему зданием, чтобы тот разрешил Лайонелу подняться в квартиру Риза.
Лайонел мог бы употребить власть и сразу подняться на двенадцатый этаж, оставив швейцара соблюдать формальности. Но шесть лет, проведенные в тюрьме, научили его терпению, и он не хотел унижать старика.
В эти дни на человеческое достоинство нападали со всех сторон. Лайонел не хотел внести свою лепту в это неблагородное занятие.
Получив разрешение и поднявшись в квартиру Солсетто, Тимминс обнаружил, что дверь не заперта и приоткрыта, словно Солсетто убегал в спешке.
Согласно Фиппсу жил Солсетто со своей «невестой», мисс Бриттани Зеллер. Хотя слово невеста прозвучало даже без намека на иронию, Лайонел заподозрил — швейцар очень уж быстро заморгал, — что этот титул мисс Зеллер получила ради соблюдения приличий.
Стоя на пороге, Лайонел дважды позвал ее. Ему не ответили.
Он вошел в квартиру, везде зажигая свет. В гостиной на полу лежала хорошо одетая блондинка. Лежала на спине, и ковер под ней пропитался кровью.
С осторожностью, чтобы не уничтожить какие-то улики, Лайонел приблизился и убедился, что женщина мертва. Ее широко открытый правый глаз смотрел в одну точку, тогда как левый полузакрылся, словно она кому-то соблазнительно подмигивала, когда над ней внезапно нависла Смерть.
Вернувшись в прихожую, Лайонел позвонил в управление, доложил о преступлении и попросил вызвать судебно-медицинского эксперта и криминалистов. Ночь, судя по всему, предстояла длинная.
Дожидаясь криминалистов, Лайонел прошел в спальню, вроде бы самое логичное место, если он хотел найти доказательства того сексуального влечения Риза к Давинии. Но буквально через две минуты он нашел доказательства совсем других преступлений.
Увлекшись своей находкой, Лайонел узнал о прибытии криминалистов, лишь когда один из них позвал его с порога спальни. Эта бригада не выезжала в дом Вобурнов, поэтому он ввел их в курс дела, объяснил, чем связаны эти два преступления.
Когда сотрудники управления судебно-медицинского эксперта и криминалисты приступили к работе, Лайонел вернулся в спальню. Но прежде чем успел приняться за найденные улики, зазвонил его мобильник.
Звонил Нельсон Берчард, его непосредственный начальник.
— Я в больнице Святого Иосифа. Приезжай сюда, и быстро. Один из наших патрульных, Энди Тейн, он был в доме Вобурнов, последовал за семьей в больницу и убил их всех.
Лайонел подумал о милом мальчике с синдромом Дауна, о девушке-ангеле и почувствовал, будто ему со всей силы врезали в живот.
— Кто-то должен заменить меня здесь, — ответил он Берчарду и объяснил, что нашел убитую женщину в квартире Солсетто.
— Что, черт побери, происходит?! — воскликнул Берчард. — В одну ночь мы стали криминальной столицей страны!
ИЗ ДНЕВНИКА ОЛТОНА ТЕРНЕРА БЛЭКВУДА
Через три недели после того, как кугуар признал его статус, мальчик нашел кладбище на поляне, окруженной соснами.
За те годы, что он учился у ночи, здесь он проходил не раз и не два. Но раньше ничто в этом месте его не привлекало.
Длина овальной поляны составляла футов шестьдесят, ширина в самом широком месте — порядка сорока. Трава на поляне росла высокая и шелковистая. Росла беспорядочно, а не под воздействием дождя, господствующего направления ветра или угла падения солнечного света. Трава не вела себя агрессивно к другим растениям, оставляя место и им, земля под ногами мягко пружинила.
Он появился на поляне в персиково-алых сумерках и заметил раскопки, проведенные недавно каким-то трудолюбивым животным — волком, рысью, а то и стаей енотов. На взрытом участке земли лежали части человеческого скелета. Кисть без одной фаланги большого пальца. Лучевая и локтевая кости.
Сумерки угасали, мальчик стоял у раскопа, глядя на эти кости, которые вроде бы светились в пурпурных тенях, словно после радиационного облучения. Звезды появились до того, как он отвернулся от вещественных улик — возможно, это не просто чьи-то останки — и направился к дому.
Отдельное здание с каменными стенами и окнами-амбразурами, построенное достаточно далеко от особняка, служило складом-мастерской. Тут стояла техника для работы в лесу и газонокосилки, хранились различные инструменты. Тиджей, патриарх и спортсмен, держал в этом здании снаряжение для охоты и рыбалки.
Мальчик нашел лампу Коулмана, коробку деревянных спичек. Взял их, лопату, кирку и под восходящей луной вернулся на далекую поляну в лесу.
Он чувствовал ворона, летящего высоко в небе, но слышал только сов, которые ухали в соседнем лесу, переговариваясь друг с другом.
При белом свете шипящей лампы мальчик осторожно вырыл узкую могилу. Осторожность мотивировалась не его уважением к человеческим останкам, а опасением пропустить или уничтожить что-то такое, что могло позволить опознать труп. Он не собирался привлекать полицию. Идентификация мертвеца могла лишь утолить его любопытство. Как выяснилось, тело зарыли всего на четыре фута.
Для ускорения разложения и устранения запаха, который мог бы привлечь животных, труп положили на толстую подстилку из гашеной извести и укрыли не менее толстым одеялом из того же материала. Белая гашеная известь спеклась, затвердела, образовала соединения с другими минералами, так что белого осталось меньше, чем серого и желтого. Но со своей работой она справилась. От трупа остались только чистые и выбеленные кости.
При близком рассмотрении выяснилось, что они изъедены, словно покрыты язвами. Из этого следовало, что убийца, помимо гашеной извести, использовал и кислоту, все с той же целью — ускорить разложение.
Череп позволил установить причину смерти — удар тяжелым предметом, проломившим теменную кость. Мозг, который пронзили осколки, давно уже ушел в землю. От одежды осталось только несколько полусгнивших клочков. Но, возможно, тело захоронили много лет тому назад.
И какой бы ни была причина, заставившая енотов или других животных разрыть могилу, их привлек не запах разлагающейся плоти. Мальчик, пока доводил до конца начатое зверьем, улавливал только запах гашеной извести, другой, более едкий запах, возможно кислоты, и, конечно же, запах влажной земли.
