— Чем я могу вам помочь?
Симпатичная веснушчатая брюнетка лет пятидесяти, она не пользовалась косметикой. Пышные волосы забрала в конский хвост, который, вероятно, доставал до талии. На шее, на короткой золотой цепочке, висело серебряное кольцо с серебряным шаром внутри.
Полицейское удостоверение обычно вызывало реакцию, которую Джон прочитывал с той же легкостью, что и газетный заголовок на первой странице. В данном случае женщина никоим образом не отреагировала: с тем же успехом Джон мог показывать ей библиотечную карточку.
— Мистер или миссис Пайпер в магазине? Или Пайпер — имя?
Брюнетка ответила широкой улыбкой, такой же приятной, как и она сама. Но Джону показалось, что он уловил в ней самодовольство, легкую тень надменности, даже пренебрежение, словно она жалела его.
А может, его параноическое настроение приписывало улыбке то, чего в ней не было и в помине. Чтобы достичь успеха, детектив должен ощущать то, что не на виду. И ему положено знать, что наблюдатель — часть общей картины. Только идеальные линзы не дают искажения, и ни одному человеку не достигнуть совершенства.
— Пайпер в данном случае не имя, — ответила продавщица. — Это титул. Я Анна-Лена Уотерс. Этот магазин принадлежит мне.
Из кармана пиджака Джон достал коробочку с колокольчиками-каллами. Он счистил кровь со стебля, хотя потемнение осталось.
— Я видел такие же на выставочном столе. Это обычный товар в вашем магазине. Вы их много продаете?
— Достаточно много по всей коллекции, но не так много какого-то одного цветка. Всего их семнадцать. И каллы самые дорогие.
— Если вы продали недавно такие колокольчики, можете вы описать этого человека?
— Это связано с Лукасами, так? — спросила Анна-Лена Уотерс.
— Значит, вы узнали эти колокольчики? Их нашли в комнате девушки. Я уверен, что подросток носил их от одного трупа к другому.
Ее лицо, похоже, не привыкло хмуриться и даже состарилось от напряжения.
— Как странно. Почему вы уверены, что он так себя вел?
— Пока продолжается расследование, я не имею права что-либо обсуждать. Но вы вспоминаете, что продали ему эти колокольчики.
— Не ему. Сэнди. Его матери.
Джон предполагал, что мальчик купил колокольчики под влиянием призрака Блэквуда. Они являлись косвенным доказательством присутствия в этом деле сверхъестественного аспекта. Теперь стали просто колокольчиками.
— Сэнди стала моей покупательницей сразу после инцидента, усадившего ее в инвалидное кресло, — продолжила Анна-Лена. — Такая милая женщина. Случившееся с ее семьей — ужасно даже думать об этом.
— Вы удивились, что Билли мог сделать такое?
— Я до сих пор не уверена, что это сделал он.
— Он сознался.
— Но он был таким добрым и чутким мальчиком. Я не видела в нем ни склонности к насилию, ни злобы. Он обычно приходил с матерью. Так о ней заботился, так помогал. Он ее просто обожал.
— Когда она купила колокольчики? Недавно?
— Нет, нет. Два, может, три месяца тому назад.
Джон убрал колокольчики в коробочку.
— Почему Сандра купила их?
— Во-первых, они прекрасны. Мастер потрудился на славу. И звук они издают такой приятный. Некоторые называют их волшебными колокольчиками. Мы зовем их колокольчиками памяти. Они напоминают нам, что Природа прекрасна и гостеприимна, а человеческая жизнь будет лучше и мы все — здоровее, если жить с ней в гармонии.
— Сушеные травы, растения, — это гомеопатические лекарства? — спросил Джон.
— Не только гомеопатические. Они применяются во всех формах альтернативной медицины.
— То есть у вас магазин альтернативной медицины?
— Натуротерапии, — объяснила она. — Наполните ваш дом… вашу жизнь… красотой, ароматами, видами и звуками природы, и вы будете процветать во всем. Или для вас это заумный нью-эйдж,
[18]
детектив?
— Я человек непредубежденный, мисс Уотерс. Совершенно непредубежденный.
Несмотря на искренность ответа, он вновь уловил в ее улыбке самодовольство и высокомерие, пренебрежение, граничащее с жалостью.
Выйдя на улицу и открыв водительскую дверцу, он посмотрел на магазин и увидел сквозь большие окна, что обе женщины и молодой человек с мечтательной улыбкой собрались у кассового аппарата, но не для того, чтобы оплатить покупки, а желая пообщаться с Анной-Леной Уотерс.
Грозовые облака практически рассеялись. Небом правило солнце, но тени собирались под кариями, и день казался более темным, чем ему следовало быть.
25
Николетта очнулась, вырвавшись из глубокой темноты в темноту не такую темную, и обнаружила себя на дне колодца. Свет был, но высоко над головой, а лежала она укутанная тенями и на камне.
Сориентировавшись, она поняла, что свет идет из высоких окон, которые выходили на запад, навстречу садящемуся солнцу. Вспомнила взорвавшееся зеркало спальни.
Ни на мгновение не забывая об опасности, которую несли с собой осколки, двигалась она осторожно, предчувствуя, что кусочки стекла посыплются сейчас с нее на каменные плиты пола. Но ничего не посыпалось. А когда она прикоснулась к лицу, то не нашла ни вонзившихся в кожу стеклянных игл, ни ран, ни крови.
И под ногами не скрипели осколки. Поднявшись, она обнаружила зеркало в целости и сохранности.
От воспоминания о нависшей над ней фигурой, странном, прячущемся в тени лице на том месте, где полагалось быть ее отражению, Никки бросило в холод точно так же, как в тот момент, когда из зеркала ее окатило ледяным воздухом.
На столешнице из черного гранита лежала вощеная нить для чистки зазоров между зубами, рядом с ней стоял стакан воды, которой Никки полоскала рот. Похожая на пугало фигура казалась такой же реальной, как эти предметы быта.
Никки включила свет. В глубинах зеркала видела только свое отражение.
Когда глянула на часы, поняла, что пролежала на полу больше часа.
Такой период бессознательного состояния предполагал сильный удар головой, возможно, сотрясение мозга. Но она не чувствовала, что получила сотрясение мозга, — ни головокружения, ни тумана перед глазами, ни тошноты, а когда ощупала рукой затылок, не обнаружила ни шишки, ни болезненного места удара об пол.
Размышляя над тем, что произошло, она вымыла стакан и вытерла его бумажным полотенцем. Поставила в ящик, из которого ранее взяла.
