Глава 2. Граф Брандолини – агент «Рыбак»
Под оперативным псевдонимом «Рыбак» и под именем Джузеппе Брандолини, а это была его настоящая фамилия, относящаяся к одному из самых древних и почитаемых венецианских родов, здесь жил старый агент, которого давно «законсервировали» и не вспоминали достаточно долго, главным образом ввиду прогресса в методах древнейшей профессии добывания секретов, взявшей на вооружение интернет, Гугл, социальные сети, квадрокоптеры, безукоризненные средства наблюдения и прослушивания и т. д., и т. п. Теперь шпионаж – это открытая для новичков сфера деятельности, которая принадлежит всем, у кого есть мозги, наглость и технологическая база. Немалую роль сыграли и реалии изменившегося мира, в котором для поездки за границу, по большому счёту, нужно просто купить билет.
Но профессионалов – и офицеров и агентов, как правило, имеющих узкий спектр применения, – рано списывать со счетов. И Рыбак еще состоял в списках, «законсервированный» по двум причинам: во-первых, он лет десять как утратил свои разведвозможности, которыми располагал на момент вербовки, а во-вторых, у Службы долго не было значимых интересов в ареале его обитания. И вот теперь такой интерес появился, и олицетворял его не кто иной, как офицер под псевдонимом Цицерон, – каждый, кто знает, как я красноречив, образован и как люблю историю древнего Рима, догадается, кто стоит за этим именем. Предварительно Цицерон тщательно, как он делает всё и всегда, изучил биографию своего конфидента.
Надо отдать должное – Джузеппе Брандолини не очень любил работать руками, а если не смягчать высказываний и называть вещи своими именами, то испытывал презрение и отвращение к «простонародному» физическому труду. При каждом удобном, да и неудобном случае он любил рассказывать, что является потомком дожей, «графом по крови», что долгое время служил в венецианской мэрии и даже достиг поста заместителя мэра, но из-за политических разногласий с начальником оставил государственную службу… Все эти истории основывались на правдоподобных фактах: графы в роду Брандолини действительно имелись, и в мэрии он работал, и какое-то время реально являлся заместителем…
Но мелкие детали, которые могли превратить «правдоподобие» в правдивость, увы, в арсенале рассказчика отсутствовали. Графского патента Брандолини не имел, объясняя это тем, что оригинал утрачен, а знаменитый пожар 1623 года уничтожил архив со всеми исходными документами. Из мэрии Рыбак ушел не по своей воле – тут сыграло роль его пристрастие к вину и граппе, причем особенно губительной была привычка смешивать эти столь разнородные напитки, которые он разнородными не считал, поскольку и тот и другой производятся из винограда. Это и стало «политическим разногласием» с мэром, который придерживался противоположного мнения.
Несомненно, мелочи не играют решающего значения, но они решают всё, поэтому репутация потомка славного рода Брандолини была неоднозначной, что во многом способствовало его привлечению к работе на нашу Службу. Зато семья у него была трудовой, можно даже сказать, пролетарской: они ремонтировали катера, глиссеры, яхты и, конечно, гондолы.
Паоло, младший брат Джузеппе, слыл в Венеции прекрасным механиком и непревзойдённым гондольных дел мастером: его форколы, – а это замок для весла, своеобразная коробка передач гондолы, по красоте и изяществу считались произведениями искусства. Мастерская семьи Брандолини, где кроме Паоло трудились ещё два брата – Гаспаро и Лоренцо, прошла долгий и трудный путь, наградой за который стали слава и деньги. Кстати, в итальянском слове «гондола» ударение правильно ставить на первый слог, что исключает всякие неприличные ассоциации, – жажда знаний всегда была одним из моих отличительных признаков!
Так вот, от семьи Брандолини по образу жизни Рыбак давно отошёл, но кровным членом её, естественно, оставался, и на семейном совете было решено выделить ему ежемесячное вспомоществование, покрывающее невеликие расходы на питание, включающее недорогое вино, приличную одежду без изысков и коммунальные платежи за старую квартиру родителей, в которой Джузеппе и проживал. Фамилию свою и изрядно поношенный смокинг он с гордо поднятой головой носил на всяческие презентации и обеды по случаю юбилеев и торжеств республики, на которые часто был приглашаем в связи с принадлежностью к роду основателей этой самой фамилии. Так как Паоло с братьями не любили великосветских тусовок, которые, вдобавок, приводили к потере времени и заработков, представительские функции семьи были полностью возложены на Джузеппе, который на подобных торжествах чувствовал себя как рыба в воде, причем не в мутной, дурно пахнущей из-за обильно разбавленной нечистотами воде венецианских каналов, а в чистой и прозрачной соленой стихии открытого моря.
Рыбак по натуре являлся «синьором из общества», во всяком случае, именно так он себя и называл, очевидно заимствовав название известной книги Джулио Скарниччи. Он любил общение с известными и значимыми людьми, среди которых ощущаешь себя таким же важным и знаменитым, любил непринужденную обстановку светских раутов, изысканные блюда и выпивку бесплатно, любил заводить новые знакомства, поддерживать и укреплять старые, тем более когда это ему ничего не стоило. Больше того, как герой знаменитого романа, он тайком утаскивал с праздничных столов деликатесы и спиртное, обеспечивая себя питанием впрок на несколько дней.
Но на всякие романтические радости и глупости Рыбак должен был зарабатывать сам, чего он очень не любил. Надо сказать, Джузеппе был умён в достаточной степени, чтобы не раздражать братьев, позволяющих ему вести светскую жизнь богатого рантье: кроме нечастых одиноких запоев и умеренных контактов с дамами легкого, полулегкого, и наилегчайшего поведения, он вёл себя практически безупречно и даже считался хорошим прихожанином в своей церкви.
На контакт с нашей разведкой он пошёл, будучи заместителем мэра, под тлетворным воздействием алкоголя и под настоятельным и изощренным влиянием агента «Коко» – Кончитины Конте, – танцовщицы и полусветской львицы. Словом, попался в обычную до банальности «медовую ловушку» – столь же простую и хорошо известную, сколь и безотказную. Псевдоним Рыбак никакого отношения к профессии или к увлечениям Джузеппе не имел и появился после того, как он обмочился в постели Коко, увидев поутру подписанное собственной рукой обязательство о сотрудничестве. Правда, не исключено, что это были только слухи, распространяемые завистниками, не добившимися от красотки Кончиты того, что так запросто обломилось «счастливчику» Джузеппе.
Как бы там ни было на самом деле, за давностью лет и малозначительностью для дела, это значения не имело. И я шел на встречу с полузабытым Рыбаком для того, чтобы активизировать его и вновь поставить в поредевший было строй помощников нашей Службы. Эльвира быстро нашла в компьютере нужный адрес: Калле делле Рассе, 13. Мне пришлось отойти довольно далеко от центра по главной набережной, и я обратил внимание, что на водной глади гораздо больше разнокалиберных белоснежных яхт, чем обычно. Словно это утки, прилетевшие со всего мира в преддверии холодных зим в теплые края.
Несколько четырехпалубных корабликов стояли у набережной, огороженные бетонными блоками с КПП и установками просвечивания багажа. За темными стеклами мостика угадывались крепкие фигуры в строгих костюмах, которые почему-то провожали меня внимательными взглядами. Может, потому, что я один шел вдоль залива, нагло рассматривая пришвартованные у стенки маломерные суда…
