Это почти правда, но не совсем. Виктория Сергеевна Полупанова – вот как ее зовут. Но псевдоним выбран грамотно: Вика-Лика звучит похоже, значит, меньше риск не среагировать, когда тебя окликают.
– Алессандро, – ослепительно улыбаюсь я, как настоящий итальянец. – Рад знакомству!
– Я тоже! А чем вы занимаетесь, если не секрет?
– Какие могут быть секреты в антикварном бизнесе? Разве что суммы сделок…
– Наверное, есть основания хранить их в тайне! – столь же многозначительно, сколь и заинтересованно говорит она.
Загадочно пожимаю плечами: мол, тайна есть тайна!
– Так вы едете по делам? – мягко, но дотошно выпытывает Лика.
– Нет, путешествую с подругой, давно обещал, и вот, наконец…
– А где же она?
– Отсыпается, вчера мы допоздна спорили о литературе.
– О литературе? Гм… – тормозит Лика, но зажигание, хоть с опозданием, все же включается. – Так вот почему вы в майке!
– Вижу, вы знаток словесности!
– О да!
Мы смеемся. И хищный оскал вмиг преображает миловидное личико: обычное дело – суть натуры можно замаскировать, но спрятать нельзя…
– Вы москвичка?
– Конечно! У меня пентхауз на старом Арбате!
А это уже голимое вранье! Город Саратов, Дровяной переулок, 22. Печное отопление, горячей воды нет, дощатый туалет во дворе… В столицу приехала семь лет назад, снимает однушку на Шипиловской улице.
– А здесь какими судьбами? – деликатно интересуется Алессандро.
Лика очаровательно улыбается.
– Вообще-то я модель…
Это опять почти правда. «Почти» – потому что она действительно работала три года назад в модельной студии «Ред стар». Однако правда трехлетней давности перестает быть правдой.
– …но сейчас перешла в шоу-бизнес…
Точнее, в эскорт-агентство «Весь мир в кармане»…
– И вот, решила отдохнуть с друзьями перед конкурсом красоты в Ницце: говорят, у меня есть неплохой шанс…
Знаю я и этот несуществующий конкурс, и её друзей, и номер адмиральского сьюта, в котором они втроем проживают. Но слушаю, восхищенно открыв рот, правда, не слишком широко, чтобы не переборщить.
– Искренне желаю успеха! Я думаю, что у вас не просто шанс, а контрамарка прямо в финал!
– Спасибо! – она польщённо улыбнулась. – Жаль, что вы не в жюри конкурса.
– Нет, этого мне мало! Я бы не хотел видеть вас издали в толпе людей, как сейчас. Вот если бы я был председателем и вывел вас на первое место, положение бы изменилось…
Лика приспустила очки и поверх темных стекол многозначительно посмотрела на антиквара Алессандро внимательными зелеными глазами. Если придираться, то глазки маловаты, но это дело поправимое – просто сейчас они не накрашены.
– А как же литературная девушка, спящая в номере?
– А как же ваши друзья?
Она снова сморщила чуть вздёрнутый носик в улыбке и многоопытно пожала плечами:
– Ну, жизнь-то и после круиза продолжится.
– Однозначно! Давайте выпьем за это, – я сделал знак официанту, он моментально оказался рядом с нами. – Что предпочитаете в первой половине дня?
– Минеральную воду без льда, пожалуйста.
– Маленькая бутылка «Перье», – официант кивнул и, сделав пометку в электронном блокнотике, вопросительно взглянул на меня.
– Двойной экспрессо, будьте любезны.
Молодой человек будто растаял в насыщенном йодом воздухе.
– Мне очень комфортно в Италии, – сказала Лика, глядя в сторону далекого берега.
Алессандро кивает, соглашаясь.
– Я думаю, что в мире нет страны, которая была бы более, чем Италия, приспособлена для отдыха и веселья. А шедевры архитектуры, музеи, гастрономические изыски, стильная одежда и обувь, крутые машины и потрясающая мебель – ведь это всё собрано на поистине волшебном сапожке!
Говоря это, я внимательно разглядываю не обезображенное улыбкой хищницы красивое лицо девушки и думаю: подошла она ко мне по профессиональной привычке знакомиться с мужчинами или выполняя задание своего хозяина?
– О чём вы думаете, Алессандро? – спросила она, перехватив мой взгляд.
– Вам, милая Лика, лучше об этом пока не знать, а мне бы лучше об этом пока не думать. Всему своё время!
Подошедший официант начал выставлять с подноса на миниатюрный столик между шезлонгами бутылочку воды с пустым стаканом, кофе, маленький молочник с горячими сливками, крохотную шоколадку и стакан ледяной воды на салфетке. Пока он, наклонившись, наливал воду, Лика бесцеремонно вытащила из нагрудного кармана его рубашки ручку и написала на салфетке номер телефона, он так же бесцеремонно скосил быстрый взгляд на её небольшую, едва прикрытую грудь. Один-один, в расчете!
– Вы, конечно, знаете, что притягиваете к себе молодых невинных девушек? – спросила Лика, придвигая ко мне салфетку с цифрами.
Ну, если считать двадцать восемь лет молодостью, а работу в эскорте невинностью, то знаю…
– Неужели?! – искренне удивился Алессандро. – Ну что ж… Буду рад соответствовать вашему впечатлению!
– Только я прошу сохранить нашу беседу в тайне, – скромно потупилась Лика и снова надвинула очки на глаза. – Мой… э-э-э, продюсер очень ревнив…
– Слово джентльмена! – горячо, как настоящий итальянец, воскликнул Алессандро.
Дама встала, послала мне воздушный поцелуй, и через мгновенье к ярким тропическим рыбкам в джакузи добавилась еще одна. Полагая, что вышла из поля зрения перспективного антиквара, она отбросила манеры выпускницы института благородных девиц и заказала себе виски.
* * *
Танцпол дискотеки круизного лайнера «Golden Princess» покрыт подсвеченным матовым стеклом, и дёргающиеся на нем, будто в приближении оргазма, молодые люди, кажутся живчиками-сперматозоидами на предметном стекле микроскопа.
По потолку и стенам, отражённые зеркалами, мечутся разноцветные лучи прожекторов. Пульсация стробоскопа световой саблей рубит на куски всё пространство зала и даже музыку, громкую, на мой взгляд, до такой степени, что она, кажется, должна быть слышна и в Риме, откуда мы вышли, и даже в Венеции, куда сейчас идём. Но нет, уже на палубе громкость падает до уровня, когда слышишь музыку, только если хочешь того. Превосходная звукоизоляция, так же, как и бассейны, джакузи, библиотека, концертный зал, фитнес-центр, бары, рестораны, казино и многое другое, включая двенадцать скоростных лифтов и мощные стабилизаторы качки, призваны обеспечить полноценный, ничем не омрачаемый отдых дорогим гостям всех четырнадцати пассажирских палуб. Вернее, фактически их тринадцать, но, согласно традиции, «чёртову дюжину» моряки не жалуют, поэтому после двенадцатой сразу идёт четырнадцатая.
