Сет пожал плечами. Его и в самом деле это не заботило.
«Громовой ястреб» взлетел. Лязгнули, втягиваясь, шасси, и катер показался над краем площадки, разворачивась в небе и задирая нос. Под рев моторов он медленно двинулся вверх, неуклюжий и огромный, даже казалось, не способный преодолеть хватку притяжения Баала, но он поднялся, ускоряясь, и полетел прочь от Аркс Ангеликум, оставляя черный след дыма.
— Вот и все. Они ушли. Хотя бы одна крохотная милость, — произнес Данте.
Ты спасаешь свои орден и приносишь в жертву мой, — заявил Сет.
— Полагаешь, я поступил бы так с тобой, Габриэль? — спросил Данте.
Гром катера, переходящего звуковой барьер, разнесся над пустыней. Стоило ему стихнуть, и его место занял приглушенный шум деятельности войска.
Солнце опускалось за горизонт. В песках зажглись яркие огни. Работа продолжалась круглые сутки.
Обсуждения в совете длились почти всю прошлую ночь. Данте говорил долго, распределяя обязанности среди Орденов Крови. Почти никто не возражал, но многие военачальники были почти так же одарены, как и Данте, а некоторые обладали опытом, которого не имел даже старый магистр. Соратники рассмотрели и улучшили его планы. В пустыне бок о бок работали технодесантники со всего Империума, возводя новые укрепления, и армии сервиторов подчинялись их приказам.
Данте вздохнул и потянулся к шлему. Печаль потревожила бесконечную скованную ярость Сета. Ему не нравилось, что командор скрывается за лицом примарха, но, когда тот снимал маску, зрелище радовало еще меньше.
Данте стар. Никто не ожидал увидеть подобного за лишенным возраста золотым лицом. Все считали его в расцвете сил — такова репутация Данте. Но люди не должны жить так долго, и Данте, пусть и выдающаяся личность, все же не примарх.
Тени собирались в запавших глазах мрачным предвестием его облика в смерти.
— Я призвал тебя сюда не оскорблять. У меня кое-что есть для тебя Габриэль, — сказал Данте. — Прошу, идем.
Данте двинулся прочь. Сет задержался на мгновение, прежде чем последовать за ним.
Они прошли по Дороге Костей туда, где она соединялась с большей террасой, по периметру которой выстроилась легкая артиллерия. Вокруг накрытых брезентом орудий не было ни людей, ни полулюдей. Магистры проследовали по галерее в центральный пик Аркса, а оттуда незамеченными вышли через небольшой тайный ход. Перед ними открылся тускло освещенный тесный тоннель, вынудивший Сета пригнуться. Наплечники его брони скребли по камню. Он заворчал. Пульс стучал в его ушах. Он хотел драться, а не красться в темноте.
— Мы почти пришли, — сказал Данте, чувствуя его вскипающий гнев.
Вторая маленькая дверь привела в комнату, освещенную столбом оранжевого света, падающего из единственного отверстия высоко в стене. По мере того, как солнце заходило, луч полз вверх по камню и скоро должен был погаснуть. Одинокий Кровавый Ангел в золотом ветеранском шлеме стоял на карауле возле простого постамента. Его и высокий предмет на нем покрывала шелковистая черная ткань такого плотного плетения, что она казалась гладкой, точно поверхность воды. Рот Сета дернулся в усмешке. Это сделано руками Адептус Астартес. Где только Кровавые Ангелы находили время на такие вещи?
— Оставь нас, — сказал Данте.
Ветеран вышел, бросив на Расчленителя тревожный взгляд.
Как только дверь закрылась, Данте сдернул с постамента ткань. Зашуршав, она обнажила длинный, искусно украшенный цилиндр метровой высоты, сделанный из золота, мягко мерцающего в полутемной комнате.
— Ты знаешь, что это, Габриэль?
— Реликварий Амита, — ответил Сет. — Внутри него — последнее перо Сангвиния. Каждый сын Крови узнал бы его. — Даже ожесточившееся сердце Сета было тронуто этим зрелищем.
— Да, и его кровь, — добавил Данте.
Он взял почетную печать-терминатус, висящую на шее, и прижал ее к скрытой выемке на цилиндре. Реликварий раскрылся на две половины. Внутри в неярком мерцании стазис-поля висело единственное перо длиной с руку Сета.
У Сета перехватило дыхание. Реликвия сияла чистой белизной. В свете поля можно было разглядеть каждый завиток, каждую бороздку. Около основания располагался мягкий пух невообразимой тонкости, а ниже стержень переходил из белого в светло-серый на затупленном конце. Чистоту нарушали лишь алые брызги на верхней части — кровь, которая блестела, никогда не высыхая.
— Это перо не касалось земли. Его поймали, когда оно выпало из крыла нашего повелителя на стенах Имперского Дворца, пока он сражался там, и поместили в стазис. Вскоре после того он встретил смерть от рук Хоруса. За все это время поле никогда не выключалось. Внутри него время смерти Сангвиния еще не настало.
— Красота породила наш гнев, — тихо произнес Сет. Он не мог примирить эти два понятия.
— Красота живет и в тебе, Габриэль Сет. Если ты сможешь стереть с нее кровь, то увидишь скрытую в тебе славу. Сангвиний писал о ярости Амита, вашего основателя, но и называл его великим мастером. — Данте указал на реликварий. — Он сделал этот ковчег в знак покаяния после смерти Сангвиния. Истинное творчество обращается к душе, но величайшее от нее исходит. Многие шедевры субъективны, они зависят от наблюдателя, а не от художника. Величайшее же искусство превосходит ограничения. Оно универсально. Его смысл нельзя исказить или понять неверно. И это — одно из таких редких произведений. Глядя на Реликварий Амита, мы ощущаем его скорбь о гибели нашего повелителя. Это великолепная работа.
Данте убрал печать из выемки. Реликварии захлопнулся. Данте поднял его.
Луч солнечного света исчез. Комната погрузилась в розовато-серый сумрак. Кровавый камень мерцал в тенях.
Командор протянул реликвию Сету:
— Он принадлежит тебе.
Сет недоверчиво смотрел на сокровище.
— Это перо… — выговорил он. — Я не возьму его.
Данте по-прежнему протягивал реликварий:
— Оно принадлежит твоему ордену. Дух вашего основателя запечатлен в этом металле. И он защитил его куда надежнее, чем сам реликварий. Пришла пора ему вернуться домой. Возьми.
Сет перевел взгляд с золотого цилиндра на смертельно серьезное лицо Данте.
— Значит, ты думаешь так же, как и я. Ты не ожидаешь победы, — сказал Сет.
— Мы должны победить. Против нас выстроились неисчислимые враги, но теперь, когда здесь собраны Ордены Крови, у нас появился шанс одержать верх. Тем не менее крепость-монастырь может пасть. Разум улья попытается уничтожить Аркс Ангеликум. Возможно, наш дом сумеет пережить эти разрушения, но все же я приказал отослать прочь наиболее ценные артефакты. Свитки Сангвиния, наше геносемя и другие артефакты повелителя. Думаю, именно тебе стоит взять этот реликварий и его содержимое в память о вашем основателе и в его честь. — Данте остановился, тщательно подбирая слова. — Конечно, ты можешь отказаться, но я прошу тебя принять эту ношу в честь нашей дружбы.
