Интересно, кто такой Анищенко – Валентина Павловна или
Василий Петрович?
«Дорогую Лерочку, – прочитала Надежда, –
поздравляю с праздником Восьмого марта! Желаю всяческих благ и здоровья. Тетя
Аня».
Вот так. Стало быть, Анищенко Валерия Петровна. Или
Павловна. Или Поликсеновна. Но кто бы она ни была, похоже, что к нашей истории
она отношения не имеет. Пришел человек с работы в собственную квартиру, открыл
дверь своим ключом – что тут странного, а тем более криминального? А что глядит
мертвыми глазами, так, может, это у нее с детства такое выражение? А что люди
шарахаются, то на людей ведь не угодишь. Не нравится – не смотрите...
«Ладно, – усмехнулась про себя Надежда, – если я и
сделала глупость, то никто про это не узнает».
Она тихонько опустила открытку в почтовый ящик и поспешила
домой.
Вечером, включив по привычке криминальные новости, пока муж
нежничал с обессилевшим после кварцевания котом, Надежда опять узрела на экране
поднадоевшую уже физиономию Александра Каморного. Дело о пожаре в ресторане
пополнилось новыми обстоятельствами: установлено было совершенно точно, что
сгоревший мужчина – это Веретенников Анатолий Викторович, бизнесмен, директор
фирмы «Теллус». Показали интервью с женой покойного. Несчастная женщина с
запавшими глазами, кутаясь в черный платок, как будто ее бил озноб, сдавленным,
тихим голосом бормотала:
– Все у нас было хорошо... Толя всегда был спокойный,
серьезный очень... Работал много... Только в последние несколько месяцев стал
он хмурый, все молчит. Спал плохо, кошмары его мучили... Как подменили
человека, как будто сглазил кто...
Не в силах дольше выносить такое издевательство над горем
бедной жены, Надежда протянула было руку, чтобы выключить телевизор, как на экране
снова появился Каморный и говорил долго, хорошо поставленным голосом. Смысл его
речи заключался в том, что никто, ни сослуживцы, ни жена Веретенникова,
абсолютно не представляет, почему он сделал с собой такое. Но он, Александр
Каморный, проводит свое собственное журналистское расследование, и только с его
помощью телезрители поймут и выяснят все подробности страшного преступления,
потому что пожар в ресторане связан с последующим убийством в «Голден-Холле», и
он, Каморный, обязательно это докажет, а когда будет иметь на руках неоспоримые
доказательства, то обнародует их в своей программе криминальных новостей.
– В общем, наше шоу не кончается. Оставайтесь с нами! –
резюмировала Надежда.
– Надя, мы спать сегодня будем ложиться? – недовольно
спросил муж. – Мне завтра рано. И вообще, ты слишком много смотришь
телевизор. Это вредно – плохо будешь спать.
– Я буду плохо спать? – изумилась Надежда. – Ты
прекрасно знаешь, что сплю я отлично и такая чушь, о которой вещает в своих
новостях противный Каморный, меня сна не лишит.
– Зачем же ты смотришь на него каждый вечер с упорством,
достойным лучшего применения?
– Интересно, – пробурчала Надежда и нагнулась к тумбе с
постельным бельем, чтобы не отвечать на подозрительный взгляд Сан Саныча.
Уж ему-то слишком хорошо было известно, чем кончаются
истории, заинтересовавшие его любопытную жену.
Газета «Асток-Пресс» от 15 ноября 1999 года
МОЯ РАБОТА – ТВОРИТЬ ДОБРО
Известная петербургская предсказательница Евдокия
Предсказания на картах ТАРО
Коррекция судьбы
Снятие порчи, сглаза, родовых проклятий, остуд, венцов
безбрачия
Восстановление семейных отношений
Постановка якорей удачи в любви и бизнесе
Валерия Петровна Анищенко пришла домой позднее обычного. Но
этого никто не заметил, потому что она жила одна и не заводила даже ни кошки,
ни собаки. Тем не менее от одиночества Валерия Петровна никогда не страдала,
потому что вся жизнь ее была заполнена детьми, ее питомцами.
Валерия Петровна много лет, с самого окончания специального
факультета педагогического института работала в интернате для слаборазвитых
детей, что находится в Удельной. Интернат занимал большой двухэтажный особняк,
вокруг располагался сад, довольно дикий и разросшийся. Свежий воздух и
уединенность, полагала Валерия Петровна, как нельзя лучше способствуют настроению
и умственному состоянию обитателей интерната, а что совсем рядом, тут же, в
Удельной, находится самая большая городская психиатрическая больница, то это
можно считать простым совпадением.
Валерия Петровна преподавала детям русский язык и литературу
и относилась к своей работе с большой ответственностью. Кроме того, она жалела
детей и привязывалась ко многим своим ученикам. Дети тоже в основном относились
к ней неплохо, потому что она никогда не кричала на них, не наказывала за
мелкие провинности и никогда не выходила из себя. Она вообще обладала
безграничным терпением, во-первых, в силу своего выдержанного характера, а
во-вторых, как уже было сказано, она относилась к своей работе с большой
ответственностью и считала, что повышать голос на больного ребенка совершенно
недопустимо.
Валерия Петровна часто читала специальную литературу и даже
выписывала журнал «Детская психиатрия», где описывались новейшие методы лечения
отклонений детской психики. Нельзя сказать, что Валерия Петровна полностью их
принимала, да и понимала-то не все – ведь она не была профессиональным
психиатром. Но за долгие годы работы в интернате у нее выработалась своя
концепция. Не случайно интернат устроили в таком уединенном месте – детям с
замедленным развитием нужен покой. Нельзя сравнивать их с нормальными детьми,
надо защищать их слабую психику от внешнего беспокойного мира с его
нестабильностью и преступлениями.
Все шло замечательно, пока не отправилась на пенсию старая
директриса и не прислали новую, молодую и нахальную. То есть молодой не в меру
она казалась только Валерии Петровне, которой было далеко за сорок, а
директрисе Елене Сергеевне тридцать пять – возраст, который вполне позволяет
взять на себя ответственность за руководство интернатом.
Как выяснилось вскоре и обсуждалось в интернатских кулуарах,
у Елены Сергеевны была бурная биография. Она окончила медицинский институт по
специальности «детская психиатрия», после чего с мужем –
корреспондентом-международником уехала в Штаты на несколько лет, стажировалась
в Калифорнийском университете, изучала психоанализ. По прошествии нескольких
лет мужа перевели в Москву, а Елена Сергеевна почему-то вернулась в свой родной
Санкт-Петербург и устроилась в интернат, да не кем-нибудь, а сразу директором.
Как единодушно решил персонал, у новой директрисы огромная лапа и в РОНО, и в
самом министерстве. Валерия Петровна, хоть и не принимала участия в обсуждении
внешних и внутренних качеств новой начальницы, не могла не согласиться с
предположениями насчет лапы.
Им, работавшим в интернате много лет, замкнувшимся в своем
маленьком мирке, не дано было знать, что интернат, в сущности, доживает
последние дни. Здание находилось в угрожающем состоянии, денег на ремонт взять
было неоткуда. Брошенных детей с отсталым умственным развитием с годами становилось
все больше, работать с ними было все труднее. То есть педагоги и обслуживающий
персонал интерната, разумеется, видели и нищету, и недостаток медикаментов, и
зарплату им частенько задерживали, но такое ведь никого не удивляет в бюджетной
организации. А между тем горздрав и ГОРОНО пытались спихнуть друг на друга
проблему интерната; оттого и выскочила на пенсию прежняя директриса, с трудом
дождавшись положенного возраста, что не было у нее больше сил тянуть этот
хомут.
