В такой решающий момент негодование народа на великого князя было очень велико за то, что он не проявил больше смелости, и оно выражалось столь явно, что он в конце концов уехал в Красное Сельцо. Позже стало очевидно, что такую кажущуюся нерешительность вызвала серьезная и дальновидная политика, а не страх. Однако в те времена никто не мог понять этого, так как русское войско численностью, по некоторым оценкам, сто пятьдесят тысяч воинов было хорошо организовано и имело мощную артиллерию.
Вместо того чтобы выступить против врага, Иван приказал своему сыну вернуться в Москву, но тот жаждал сражаться и рискнул навлечь на себя гнев отца, оставшись с войском у реки Угры под руководством опытного воеводы – князя Холмского. Великий князь повелел Холмскому схватить юношу и отправить в Москву силой. Холмский лишь посоветовал молодому человеку уехать и получил такой ответ: «Я скорее умру там, где стою, чем уеду к своему отцу».
Иван в конце концов уступил общественному мнению и словам духовенства. Проведя в Красном Сельце две недели, он поехал к войску, однако остановился, не доехав до деревни Кременец, и послал Ахмеду подарки и сообщение с просьбой уйти: «Не воюй со своими собственными владениями».
Получив такое сообщение, хан повелел Ивану приехать к нему, согласно обычаю его предков. Когда Иван отказался сделать это, Ахмед потребовал, чтобы он послал к нему своего сына или брата. И снова последовал жесткий отказ. Тогда хан согласился на то, чтобы к нему был послан боярин Федор Басёнок, который уже приезжал в Орду, привозил подарки и удостоился дружбы хана. Но великий князь не желал посылать и Басёнка. Все это время москвичи и военачальники Ивана постоянно побуждали его начать наступление на врага, но он был глух ко всем советам и избегал решающего сражения, не проявляя никакой склонности подражать своему прадеду Дмитрию Донскому. По его расчету, выжидательная позиция должна была в конце концов разрушить боевой дух войска Ахмеда. Он также ждал вестей от Менгли-Гирея – своего сильного и решительного союзника.
Ахмед, со своей стороны, не проявлял большого желания сражаться. Он стоял напротив многочисленного и хорошо вооруженного московского войска и не стремился к каким-то действиям. Он хвастался, что ждет, когда замерзнут реки, и тогда откроются все дороги на Москву, и он пойдет вперед, разрушит ее до основания и накажет своего слугу Ивана за то, что тот не платил дань. Но на самом деле он ждал прихода своего союзника – короля Казимира, как в свое время Мамай ждал отца Казимира Ягайло. И на этот раз ожидание было долгим и бесполезным, правда, по другой причине: чтобы помочь великому князю, Менгли-Гирей совершил жестокое нападение на Волынь и Киев, тем самым отвлекая силы Казимира на юг.
Была осень. Начались морозы, и к 24 октября на Угре уже был крепкий лед, так что по реке открылся безопасный путь. Теперь войско Ивана стало еще сильнее благодаря приходу его братьев – Бориса и Андрея со своими полками. Эти братья помирились с Иваном благодаря своей матери Марфе.
Но ни русское, ни монгольское войско не проявляло никакого намерения перейти реку. Наконец, Иван скомандовал своим войскам отступить от Угры и идти к нему в Кременец. Не удовлетворившись этим, он уехал в Боровск, пообещав москвичам и своим разозленным военачальникам сразиться с монголами там, где широкая равнина хорошо подходила для поля боя. Но хан по неизвестной причине и не подумал последовать за ним. Возможно, он испугался засады или его смутили примирение Ивана с братьями и неявка Казимира к нему на помощь, а также вести о передвижениях Гирея на юге. Тем временем легко одетые монголы сильно страдали от мороза и плохой погоды. Они оставались на месте до 11 ноября, после чего хан тихо отступил от Угры и ушел на юг. Так, оба войска, постояв друг напротив друга долгое время, разошлись не сражаясь.
И хотя жители Москвы были очень недовольны поведением Ивана, теперь они торжественно чествовали его, да еще с великой радостью, поняв наконец, что монгольский вопрос в Москве решен окончательно.
Последовавшие события объяснили чрезмерную осторожность Ивана; они превратили ее в осмотрительность, достойную восхищения, так как Золотая Орда вывела на поле боя большое войско, и победа на Угре в лучшем случае была бы куплена ценой большого кровопролития.
Вскоре после этого триумфа дипломатии Орда была уничтожена самими монголами безо всякого кровопролития для Руси.
Возвратившись в степи, Ахмед, бушуя от гнева на Казимира, не выполнившего свои обещания, начал безжалостно грабить литовские земли. Нагруженный огромным количеством награбленного добра, он остановился на зимовку у реки Донец. Но собранные им богатства пробудили алчность Ибака – хана Шибанской Орды, который с помощью ногайских мурз внезапно напал на Ахмеда и убил его. Ибак отправил быстрого гонца с этой вестью к Ивану в Москву и получил в ответ от князя дары.
Последний удар по Золотой Орде был нанесен крымским ханом Гиреем – верным союзником Ивана, которого смертельно ненавидели потомки Ахмеда. Гирей напал на Золотую Орду в ее столице Сарае и полностью уничтожил. Сын Ахмеда, тогдашний хан Золотой Орды, искал убежища среди ногайцев. Позднее он поехал к султану в Царьград и в конце концов к своему прославленному союзнику – королю Польши. Там, однако, он был заключен в тюрьму, и король послал Менгли-Гирею весть о том, что, пока хан ведет себя мирно, его бывший беспокойный сосед будет находиться в заточении.
Так в 1505 г. пришел конец Золотой Орде со столицей в Сарае, которая столь жестоко угнетала Русь на протяжении более двухсот сорока лет. Продолжением Орды стало маленькое Астраханское ханство, бывшее когда-то вассальным государством могучей империи Батыя.
