Но Демоненко, словно прочитав мои мысли, подмигнул:
— Сдаешься? Танцев не будет? Муза едет домой?
— Еще чего! — из одной лишь вредности воинственно заявила я, залпом допила вино и подскочила с диванчика. — Раскачаем это место!
— Скорее, укачаем, — произнес Лука, успевая перехватить меня за локоть прежде, чем я позорно свалилась на пол с высоты своих каблуков.
—Пусти, Чиполино! — потребовала я. А Лука отпустил мои руки и поднял свои ладони, показывая, что не держит меня.
Я не любила танцевать. Совсем. Признаться, я и не умела это делать. Мои танцы больше напоминали приступ эпилептика. Но вредность жужжала в моих ушах настойчивым: «Не вздумай отступать перед Лукошком!». И моему телу пришлось двигаться в такт музыки.
— Так ты переломаешь себе ноги! — заметил глубокий голос, раздавшийся у самого уха.
Я застыла, не шевелясь.
Выпитое спиртное сделало свое грязное дело. Мое тело остро реагировало на высокую фигуру Демона.
А он, словно и не замечал ничего, пробормотал, едва касаясь моего уха губами:
— Двигайся плавно!
— Руки убрал! — потребовала я, выдыхая, и перевела взгляд на свою талию, закрытую широкими мужскими ладонями.
Лука стоял за спиной, удерживая меня, прижимая к своему телу. А я не могла пошевелиться. Мне приходилось бороться с нахлынувшими мыслями и мечтами, разбившимися о суровую реальность.
— Убери! — процедила я сквозь зубы.
Всего на одно мгновение мне почудилось, что Лука крепче прежнего прижимает меня к себе.
А потом отпускает.
Почувствовав свободу, я торопливо зашагала к столику, где осталась сумочка.
Схватив ее, направилась к выходу.
Да плевать на дурацкий спор! Плевать на вредность и идиотский характер! Мне жизненно необходимо было оказаться как можно дальше от Демоненко. Желательно, на другом континенте. В идеале – в другой галактике.
Выскочив на улицу, подняла руку вверх, надеясь, что машина такси заметит меня.
Но подъехал Медведев. Опустил стекло. Пристально осмотрел меня с головы до пят.
— Демона где потеряла? — спокойно спросил Эдик.
— Он взрослый мальчик, найдется! — пожала плечом.
— Садись, — кивнул Медведев, распахивая передо мной пассажирскую дверцу автомобиля.
Я решила, что спорить не стану. Послушно села в машину. Медведев запер меня в машине. А сам скрылся в здании за дверями клуба.
Мне показалось, что Демона с Эдиком не было слишком долго. Спустя вечность (а на деле - чуть больше двадцати минут), на крыльце появились две высокие и широкоплечие фигуры. Один из них держался рукой за бок. А второй вытирал лицо носовым платком.
В ужасе прикрыла рот ладонью. И, распахнув вмиг протрезвевшие глаза, смотрела, как Лука садится рядом со мной, а Эдик – за руль.
— Какого черта, Лука?! — взвизгнула я, стоило машине двинуться с места. — Тебя не было двадцать минут! Двадцать!
Мои глаза стали еще больше, когда я увидела пятно крови на белоснежной рубашке.
— Не вопи, а! — процедил он, поморщившись.
— Давай я посмотрю! — прошептала я, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте салона.
— Пустяки, царапина, — морщился Лука. Но я настойчиво выдернула полы порванной рубашки из-за пояса брюк и приподняла промокшую от крови ткань.
— Заштопаем? — предложил Эдуард.
— Говорю, ерунда. Домой давай, — скомандовал Демон, откидываясь на спинку кресла. — Нервные там бармены. И охрана.
— Да я бы тоже занервничал, столкнувшись с буйным Демоном, — подал голос Эдуард.
— Захлопнись! — скомандовал Лука Ильич, прикрывая глаза.
— Эдик, отвези нас к моей маме, — приняла я решение, о котором, вполне возможно, что уже утром, очень сильно пожалею. — Я так понимаю, в больницу нам нельзя?
Медведев неопределенно пожал плечом и развернул машину.
— Давненько я не пил фирменный чай твоей матушки, — пробормотал Лука.
А я вздохнула. Кажется, на моем горизонте маячат крупные неприятности.
***
Глава 6
Эдик остановил машину у самых ворот. За последние двадцать минут я начала нервничать, тревожно глядя то на дорогу, то на непривычно молчаливого Луку. Мужчина сидел, придерживая рукой пропитавшуюся кровью рубашку и закрыв глаза. А я сто раз просила Медведева повернуть в сторону ближайшей больницы и не валять дурака.
Но Демоненко твердо стоял на своем. И я сдалась. Если у мужчины есть силы на спор, значит, все не так уж и плохо.
Район города, где проживала моя матушка, ничем не выделялся. Абсолютно. Здесь всегда было спокойно, как на кладбище. Вернее, это и было заброшенным кладбищем. Сейчас администрация города предоставила новое место для последнего пристанища усопших. А этот район зачах, но жители небольших домишек никуда не уехали. Крайне редко можно было встретить машины, а об общественном транспорте жители этих мест давным-давно позабыли.
И моя мама проживала именно здесь. Из ее окон открывался чудесный вид на могильные плиты. И никакие уговоры о смене места проживания на что-то более подходящее не помогали.
У меня, признаться, была очень своеобразная матушка, любившая прогуляться в свободное время по заброшенному кладбищу. Но работала она хирургом в небольшой районной больнице. А для меня всегда было странным сочетание: призвание спасать людей от смерти и наслаждаться кладбищенским покоем.
Несмотря на позднее время суток, родительница не спала, а сидела в своем любимом кресле на веранде. Увидев нашу троицу, мама отложила рукоделие на столик и внимательно взглянула на нас.
— У тебя там кетчуп, или ты опять подрался, Луняша? — строго поинтересовалась мама, не заморачиваясь по поводу приветствия.
— Здравствуй, мама. Как дела? О, у меня тоже все отлично! — отчеканила я.
— Это я, Юмелия Никоновна, по вашему фирменному рагу так соскучился, — заулыбался Чиполлино. А мне захотелось шандарахнуть его чем-нибудь тяжелым, или в идеале – продырявить и другой бок. Для симметрии.
