Мои пальцы накрыли тонкую ткань белья. Мозг отключился, подчиняясь адскому возбуждению, а в брюках стало до охренения тесно.
Я вновь прижался к ее рту, проглатывая стоны и всхлипы. И внутренне ликовал, когда пальцы проникли под белье и ощутили влагу.
— Моя! — шептал я, зарываясь лицом в тонкую шею.
Муза прогнулась в моих руках, дрожа и цепляясь пальцами за мои плечи. А я прикусил зубами тонкую кожу в том месте, где лихорадочно бился пульс. Знал, именно так она любит. Помнил все точки на ее теле и сейчас бессовестно пользовался этим.
С губ Музы сорвался тихий стон, и я понял, что она готова для меня. И как бы сильно мне ни хотелось заняться с ней любовью именно сейчас, я прекрасно понимал, что балкон ресторана – не то место, где стоит возрождать наши с Музой отношения.
Но и отпустить девчонку я не мог.
Хрипло прошептал ее имя, когда тонкая ладонь зарылась в мои волосы на затылке. Черт! Как же мне не хватало ее прикосновений! Словно умер и оказался в Раю!
Обхватил ее затылок рукой, прижался ртом к ее губам, а пальцами глубже проник в ее трусики, доводя девчонку до предела.
Она стонала, а я пил ее наслаждение, балансируя на грани собственного. Она кусала мои губы до металлического привкуса во рту, а мне было плевать. Я лишь заводился еще больше.
Долгий протяжный стон и рваное дыхание стали мне наградой. А я прикрыл глаза, когда вжал девичье тело в свое так, чтобы Муза почувствовала всю степень моего возбуждения. Было больно от того, насколько сильно хотелось сдвинуть одежду и погрузиться в любимое тело. Но хрен с этой болью! Главное, моей девочке хорошо.
— Ненавижу! — разобрал ее сбивчивый, хриплый шепот.
Но я лишь улыбнулся.
— Я подам на тебя в суд за домогательства! — пригрозила девчонка, а я готов был расхохотаться. Но сохранял серьезность.
— Я с радостью появлюсь на слушании дела, — пообещал я, поправляя ее одежду, а потом наклонился к ее уху: — Обожаю, когда ты такая растрепанная. И сексуальная. И соблазнительная. И…
— Прекрати! — прошипела она, упираясь ладонями в мои плечи.
— Так бы и съел тебя, — не унимался я, искренне улыбаясь. Пожалуй, впервые за последние месяцы. — В нашу следующую встречу я непременно так и поступлю.
— Харя не треснет?! — шипела Муза, а я лишь погладил своими ладонями ее бедра, на миг крепко прижимая к себе.
Прекрасно видел, как на ее щеках полыхает румянец смущения. И от этого ее личико становилось еще более соблазнительным.
— Буду ласкать тебя ртом, — хрипло обещал я, а девчонка замерла в моих руках, слушая мои пошлые и откровенные слова: — Ты ведь помнишь. Все помнишь. И я помню, малышка. Помню, как ты всегда смущалась и мило краснела, пытаясь свести ножки. Обожаю, какая ты на вкус. Слааадкая…
— Заткнись уже, господи! — прошептала Муза, а я хрипло рассмеялся.
Девчонке удалось прошмыгнуть под моей рукой. Вернее, я не стал препятствовать ее бегству. Теперь я точно знал: она не будет спать ни с Мориным, ни с кем, кроме меня. Я – ее единственный мужчина. И от этой мысли хотелось свернуть горы.
— Бабник! Сколько баб ты перетрахал за то время, пока мы были вместе? А со сколькими ты переспал после меня? — воинственно шипела моя Муза Эдуардовна.
— Грубость тебе не к лицу, — улыбался я, не сводя с нее глаз, спрятав руки в карманы. — Ты - моя Муза. Единственная. Можешь не верить. Но я придумаю, как тебе это доказать.
— Иди ты к черту со своими доказательствами! — прошипела Малышко и рванула балконную дверь на себя. — Считай, что я попрощалась с прошлым!
Я смотрел ей вслед. Видел, как она идет твердой походкой к выходу из зала. А в холле ее встречает Андрюха, которому я завтра непременно двину в звездную челюсть, чтобы на смел лапать мою женщину.
Попрощалась? О, нет, милая! Только что мы сделали первый шаг к примирению. И никак иначе!
***
Глава 19
— Это не ее пирог! — заключил я, рассматривая кусок десерта на тарелке.
На вид лимонная вкуснятина выглядела, как и всегда, безупречно. Пирог был даже украшен, как и раньше. Но очень отличался по вкусу.
— Мне кажется, у тебя паранойя, — изрек Эдик, прикончив свою порцию.
— Готов спорить на долю от сегодняшней выручки: этот пирог пекла не Муза! — скривился я.
Аппетит пропал окончательно. Бессонная ночь, на протяжении которой мы с Медведевым мотались по строящимся объектам вместе с ментами, дала о себе знать. Я категорически не собирался доверять дело о краже стройматериалов доблестным служителям порядка. Все же я привык решать проблемы иначе. Но Эдя настоял. Объект был легальным и лишняя шумиха нам не нужна.
В итоге к утру я получил адскую головную боль, полные карманы проблем и пирог, приготовленный не моей Музой. И именно последний факт злил больше всего.
Я подошел к окнам. Мой кабинет располагался на втором этаже здания. Отсюда хорошо просматривались только витрина «Изюминки» и крыльцо, и я собрался спуститься в ресторан, чтобы лучше разглядеть все, что происходит в кулинарии напротив.
Медведев давным-давно считал меня придурком и психом, и я уже к этому привык. Лучше уж так, чем тихо сходить с ума от бездействия.
Прежде, чем отойти от окна, внимательнее всмотрелся в здание напротив.
— Как-то странно все, не находишь? — пробормотал я.
— Ну да, тихо как-то, никто не покормил птиц с крыши твоей тачки. Никто не скандалил с самого утра. Даже как-то непривычно, — согласился Медведев.
Странное предчувствие скребло нутро. И я решил, что не стоит вот прям сразу мчаться к хозяйке «Изюминки». Лучше бы отправить разведчика.
— Эдя, мотнись за эклерами, — попросил я друга. — Глянь, чего там, да как.
— Слушай, Демон, а вдруг она и меня отравит? — предположил Эдик.
— Муза Эдуардовна – добрейшая женщина на планете! — притворно обиделся я.
— Угу, я где-то в это даже верю, — пробормотал Эдик, но все же отправился выполнять поручение.
