— Скажите, Ирина, вы можете выбрать день и час своего рождения? Выбрать самостоятельно? Родиться именно тогда, когда пожелаете вы? Минута в минуту?
— При чем здесь это? — нахмурилась я. Аналогия была явно неуместной.
— Избранность для многих равна второму рождению. Встречаются два существа и понимают, что дальше не могут жить друг без друга. Судьба проявила свою волю, и не смертным ей противиться.
Объяснение очень походило на описание любви с первого взгляда. Вот только я никогда не верила в возможность подобного. Какая любовь с первого взгляда, если видишь совершенно чужого человека?
— Мне сложно это принять, — призналась я. — Всю свою жизнь я сама решала, что и как делать, с кем общаться, от кого держаться в стороне. Теперь же нас с вами, совершенно посторонних людей, заставляют строить семью. А ведь это большая ответственность. И я не уверена, что справлюсь.
— Вы боитесь, — кивнул Арнольд, но кивнул не мне, а самому себе, словно подтверждая собственные выводы, к которым успел прийти. — Боитесь строить отношения и поэтому подводите сейчас под свой страх разные объяснения.
Боюсь? Да хотя бы и так. Свободу воли, блин, никто не отменял. Я имею полное право бояться, имею право отказаться от партнера!
— Когда закончится действие вашего успокоительного?
Неожиданный вопрос.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Но лекарства у Инги действуют обычно долго.
— В таком случае предлагаю сейчас прервать наш разговор, а встретиться завтра, когда на вас ничего не будет действовать.
Да не вопрос. Завтра я буду нервничать, и вряд ли у нас получится конструктивный диалог.
Дождавшись моего согласия, Арнольд поднялся с кресла, попрощался, активировал портал и ушел.
Я осталась наедине со своими мыслями и «замороженными» чувствами.
«Разморозились» они часа через два-два с половиной, как раз к обеду. Мы с Ингой приготовили шарту, потушили с приправами цыпленка, добавив к нему овощи, и готовились садиться за стол, когда я ощутила, что чувства и эмоции вернулись. Книгах, прочитанных мной на Земле обычно описывается откат после подобной «заморозки». Я отката не почувствовала. Все было, как всегда.
Единственное, как и после магического ремонта спальни, появился сильный голод. Я жутко хотела есть, а потому проглотила полторы порции куриного мяса и каши. Наевшись, я поднялась из-за стола и выглянула в окно. Снег уже не сыпал, но и таять не желал. Да и как таять, когда на улице минусовая погода?
Снежная пустыня на несколько километров вокруг меня не вдохновляла, как и покрытые шапками снега деревья.
«Замуж стоит выйти, только чтобы поменять место жительства и не видеть этого снега повсюду», — мрачно усмехнулась я про себя.
Прислушавшись к себе, я поняла, что не ощущаю того притяжения, о котором говорил Арнольд. Не было желания оказаться рядом с истинным, обнять его и прочее. Да я даже не подумала бы о нем, если бы не завтрашняя встреча. Может, причиной моей бесчувственности была длительная жизнь в другом мире, ну, или характер у меня такой — безэмоциональная стерва, как охарактеризовал меня как-то коллега по работе. Он, правда, до этого сильно подвел меня, и я, несмотря на воспитанность, высказала ему, спокойно, без крика, все, что думаю о его поведении. В любом случае, со мной истинность никак себя не проявляла. Хотя, конечно, не факт, что не проявит в дальнейшем.
С такими мыслями я поднялась в свою спальню и открыла сборник сказок. В сотый раз, наверное. Мне нужно было себя чем-то занять. Убирали мы с Ингой вчера, ну и сегодня с самого утра немного, еда была готова до завтра, для рукоделия у меня не оставалось ни ниток, ни пряжи. В общем, развлечением могли служить только книги. Ну, и мысли об истинном. Хотя как раз о нем думать и не хотелось. Смысл думать о неизбежном.
Я раскрыла сказку о Миролаве, прочитала ее еще раз. Надо будет спросить у деда, что же послужило причиной изгнания. Да и было ли само изгнание? Может, Миролаа просто психанула и сбежала из дома? В письмах однозначного ответа не имелось. Только намек на то, что ее выгнали. Но я давно представляла себе Миролаву как фигуру излишне впечатлительную и нервную. Так что ей это «выгнали» могло просто привидеться.
Я откинулась на подушки кровати. Настроение было смурным, точно таким же, как и погода за окном. «Зачем выдавать замуж старую деву? — мрачно подумала я. — Дали бы спокойно перезимовать. А как пришла бы весна, я бы, может, и хозяйство завела. Не коров, так кур. Огород разбила бы. Все дело. Нет, выходи за кронпринца, переезжай во дворец. Как будто мне это надо».
В голову пришли слова Арнольда: «Вы боитесь. Боитесь строить отношения и поэтому подводите сейчас под свой страх разные объяснения». Да хоть бы и так. На Земле все мои попытки «построить отношения», еще тогда, в далекой юности, заканчивались провалом. У меня так и не появилось ни парня, и подруги. И я решила, что мне суждено жить и помереть в одиночестве. И вот теперь, в другом мире, появляется истинный. А с ним — и перспектива выйти замуж. А я уже привыкла к одиночеству…
Ближе к вечеру, изведенная дурными мыслями, постоянно лезшими в голову и не дававшими отвлечься от реальности вместе с книгой, я позвала Ингу. Мне хотелось выжать себя по-максимуму, пока только в магическом смысле, но без поддержки со стороны делать это было опасно. И потому мы вдвоем с Ингой медленно направились по коридорам первого и второго этажей. Я «магичила», как я называла этот процесс про себя. Мысленно представляя себе новые теплые ковры на полу и стенах, яркие магические светильники необычных форм под потолком, я чувствовала, как с каждым пройденным метром во мне убывают физические силы, а вместе с ними и нервозность. Вскоре ноги начали утопать в теплых ворсистых коврах, свет над головой сделался ярче, а я — в разы слабее.
Наконец, я прислонилась к ковру на стене у ближайшей двери. Голова кружилась, перед глазами мелькали черные мушки, во рту образовалась сухость. Сил не оставалось даже на то, чтобы дойти до собственной спальни и рухнуть в постель.
В мою выставленную вперед ладонь ткнулся флакончик с восстанавливающей силы настойкой. Несколько глотков, и вот уже я способна дойти до кухни и утолить вспыхнувший во мне голод.
Лочики, местный мармелад, хлеб, молоко — я глотала все, что только попадалось под руку. Наконец, когда голод был утолен, я прислушалась к себе: мысли, конечно, остались, как и тревога перед завтрашней встречей с женихом, но и то, и другое, было уже не настолько сильным, как до использования магии.
