Я достала антибиотики и уколола мальчишкам по болючему уколу, потом дала каждому по таблетке от боли в горле и уступила место Инге с ее травами. Лекарство сбило температуру довольно быстро. И уже через три часа дети вместе с родителями ехали назад, в деревню.
В тот день легли мы с Ингой поздно: пока лечили детей, пока поужинали. И встали тоже не особо рано, что было для нас редкостью.
За окном уже сияло холодное зимнее солнце, даже не пытавшееся согреть землю или заставить таять снег. Хорошо хоть в доме стало теплей и больше не было необходимости кутаться в несколько кофт.
Чайник вскипел довольно быстро. Мы с Ингой достали припасы, осмотрели их критическим взглядом. Если я больше не буду магичить, то на две — две с половиной недели нам хватит. Ну, ил придется вспомнить о том, что и у меня есть характер, и проявить его при следующем общении с дедом. Надо же намекнуть новым родственникам, что любовь к внучке может проявляться и в материальных вещах.
Мы с Ингой поели картошку с сортоной, местным сливочным маслом, выпили кипятка и переглянулись. Не сказать, что мы совсем уж не наелись. Но лично я не отказалась бы от чего-нибудь сладкого, пусть и дешевого печенья. Как-то устала я от постоянной строгой диеты.
В принципе, можно было попытаться вызвать деда и напомнить ему о пропитании для внучки. Но я боялась. Боялась, что он появится не один, а с моим отцом. Боялась, что данные мне для отдыха два-три дня очень быстро закончатся. Боялась, что придется общаться на сложные для меня темы. В общем, отговорок для самой себя я нашла множество, а потому деда вызывать не стала.
Весь день мы с Ингой занимались рукоделием и убирали по мелочи — стирали пыль с поверхностей, подметали, мыли посуду. Ничего серьезного. Я не хотела завязать в генеральной уборке. Мне было не до нее.
Следующий день прошел так же: сон, еда, уборка, готовка. Ничего нового.
Я всячески старалась занять себя чем-то, причем желательно не только руки, но и мозг, не думать, не анализировать, не гадать. До встречи с дедом и отцом я не хотела себя накручивать. По крайней мере, не больше обычного.
Вот пообщаюсь с родственниками-мужчинами, узнаю новую информацию, и можно будет делать определенные выводы, приходить к определенным решениям. А пока… Пока лучше работать по дому. Пользы больше.
Дед объявился поздним утром третьего дня, после завтрака, как и обещал, не один. Он открыл портал в мою спальню, в которой я как раз проводила влажную уборку, и вышел с незнакомцем. Высокий, широкоплечий, синеглазый шатен был могучим, словно столетний дуб, хотя и выглядел моложаво, лет на пятьдесят, не старше. Тонкие черты лица, прямой нос, волосы, уложенные в прическу, напомнившую мне модников с Земли. Зачесанная назад челка, чуть ли не напомаженные, гладко уложенные волосы — специалист явно не один час трудился над прической.
Темно-синий камзол, расшитый посеребренными нитями, штаны под цвет камзола, черные кожаные туфли на невысоком каблуке — мужчина точно знал толк в местной моде.
— Здравствуй, дочь, — произнес он глубоким низким баритоном, внимательно рассматривая меня.
— Доброе утро, — настороженное ответила я, не спеша раскрывать объятия.
Я выглядела не особенно нарядно в своем полностью закрытом костюме — темно-коричневой кофте и штанах того же цвета. Но мне это не мешало. Дед о своем появлении заранее не предупредил, утром я гостей не ждала. Да и, если честно, не во что мне было переодеваться — ничего нарядного в моем шкафу не имелось.
Дед, в таком же наряде, как и незнакомец, только камзол светло-зеленого цвета, усмехнулся, шагнул вперед, обнял меня.
— Я смотрю, никаких изменений за эти дни в твоем характере не произошло, — тепло подначил он меня.
Э… А чего он ожидал? Что я расцвету, как майская роза, и кинусь на шею ему и незнакомцу, едва они появятся в усадьбе? С чего бы? Деда я вижу четвертый раз в жизни, незнакомца — = первый. Откуда тут родственным чувствам взяться?
Но я, конечно, промолчала и позволила деду обнять себя. Сама же никаких ответных действий не предприняла — у меня руки грязные, я убрала. Отличная отмазка для подобной ситуации.
— Давайте присядем и поговорим, — дед разомкнул объятия и кивнул на середину комнаты.
Там, возле журнального толика, появились три одинаковых кресла, на вид удобнее тех, которые выдумала я. И спинки выше, и подлокотники шире.
Мы прошли к креслам, сели, все трое откинулись на спинки. Действительно, удобно.
Незнакомец все так же внимательно разглядывал меня, практически не отрывая взгляда, словно надеялся увидеть что-то, видимое только ему.
— Нортон, позволь представить тебе твою дочь, Ирину. Ира, твой отец, Нортон, император драконов, — деда, похоже, искреннее забавляла сложившаяся ситуация.
Ну да, он — бог, бессмертное существо, ему, наверное, постоянно скучно.
- Очень приятно, — пробормотала я, понятия не имея, что обычно говорят в подобных случаях.
Да и говорят ли?
Нортон молча кивнул.
Ну, и дальше-то что? О чем можно говорить с совершенно посторонними людьми, внезапно оказавшимися моими родственниками?
— Миролава вам письма писала, — вырвалось у меня внезапно, — в тайнике в доме лежат.
Нортон вздрогнул, напрягся, чуть ли не вцепился в подлокотники кресел.
— Ты позволишь мне их увидеть?
Да, похоже, придется. Понять бы, кто вообще меня за язык тянул…
Глава 15
— Если вы позволите, чуть позже, — снова вмешался дед. — Пока нам нужно обсудить один вопрос, касающийся твоей дочери, Нортон… — Дед помедлил и добавил. — И ее избранного.
Император драконов (не могла я, даже мысленно, называть его отцом) нахмурился.
— Откуда известно?
— Амина посмотрела.
Видимо, против богини судьбы Нортон пойти не мог, потому что снова кивнул, с таким видом, будто принимал неизбежное.
— И в чем же проблема?
— Ира не хочет замуж, тем более за своего избранного, — сообщил дед, не скрывая удовольствия в голосе.
