Велленс продемонстрировал возможность целенаправленно провоцировать, а затем останавливать приступы аритмии, стимулируя электрическим током соответствующие участки чрез введенный в сердце катетер с электродом на конце. Руководствуясь этими данными, хирурги из больницы Дьюка в Северной Каролине уже в следующем году прооперировали тридцатидвухлетнего рыбака, которого приступы тахикардии донимали с четырех лет и привели в результате к сердечной недостаточности. Таким образом, аритмия была впервые вылечена хирургическим путем. Использовав электроды электрокардиографа, чтобы определить точное расположение дополнительного проводящего пути, они вскрыли сердце и сделали шестисантиметровый разрез на внутренней стенке правого предсердия, разорвав злополучный контур и тем самым вылечив своего пациента.
На протяжении следующего десятилетия эта процедура применялась для лечения разнообразных опасных для жизни видов аритмии, порой используя метод криодеструкции (локального применения экстремально низких температур) для вывода из строя лишних проводящих путей. Вместе с тем разрезать с этой целью в целом здоровое сердце казалось уже слишком серьезным хирургическим вмешательством, и катетер для этих целей был, очевидно, лучшим способом избежать вскрытия грудной клетки. В конце 1970-х кардиолог из Сан-Франциско Мелвин Шейнман начал серию опытов на животных с использованием для сжигания (абляции) участков ткани внутри камер сердца высоковольтного электричества. В итоге он остановился на методе, заключавшемся в применении мощного постоянного тока, генерируемого дефибриллятором, который пропускался по проводу через введенный в сердце катетер.
Шейнману удалось добиться некоторого успеха в применении этого подхода на людях, но все же с данной методикой были связаны определенные проблемы: она была безопасней хирургического вмешательства, однако влекла за собой ужасные риски. В случае ошибки абляция могла только усугубить аритмию, привести к повреждению артерий и даже к перфорации сердца. Решить проблему помог не очередной грандиозный технологический прорыв, а небольшой прибор, которым операционные были оснащены уже добрые шестьдесят лет. В 1925 году физиолог из Бостона Уильям Бови заинтересовался идеей проводить операции с помощью электричества. Он изготовил устройство, производящее определенный модулированный ток, который, когда его пропускали через электрод в виде иглы, прорезал плоть подобно скальпелю. Изменив параметры тока, можно было также вывести из ткани влагу либо остановить кровотечение. Секрет этого многофункционального устройства заключался в использовании высокочастотного переменного тока определенного типа. В большинстве бытовых электросетей используется переменный ток, направление которого, как правило, меняется пятьдесят-шестьдесят раз в секунду. В своих экспериментах же Бови вырабатывал ток, который чередовал направление до трех миллионов раз в секунду — то есть с частотой радиоволн. Он продемонстрировал свое изобретение нейрохирургу Харви Кашингу, который настолько впечатлился, что стал использовать это устройство для проведения операций пациентам с определенными видами опухолей, которые прежде он считал неоперабельными. Результаты были невероятными: как сообщалось в современных печатных изданиях: «Некоторые пациенты […] изначально были не в своем уме, однако после воздействия электроножом к ним снова вернулся рассудок».
«Электроскальпель» Бови, повсеместно, но при этом ошибочно, именуемый диатермическим ножом
[31], стал постоянным инструментом в арсенале хирурга, а в 1987 году немецкий кардиолог Томас Бадд принес это устройство в лабораторию катетеризации, где с его помощью вылечил сорокадевятилетнюю женщину с хронической тахикардией
[32]. Медикаменты и две предыдущие процедуры абляции с использованием постоянного тока ей помочь не смогли, и она стала периодически терять сознание. В правое предсердие пациентки был введен катетер, на конце которого находился электрод, через который подали пять разрядов высокочастотного тока. Это раз и навсегда избавило женщину от учащенного сердцебиения, которое доставляло ей столько дискомфорта и подвергало риску инсульта и прочих серьезных осложнений.
Радиочастотная абляция оказалась гораздо эффективней всех существующих методов: она позволяла кардиологам разрушать вызывающие аритмию крошечные участки сердечной мышцы, никак не повреждая при этом окружающие ткани. Иногда выжженная ткань заживала, из-за чего симптомы возвращались и возникала необходимость в повторном проведении процедуры, однако такое случалось редко: в рамках одного исследования ученые выяснили, что 98 процентов пациентов удавалось полностью вылечить с первой попытки. В первые годы применения, когда было еще сложно в точности определить проблемный участок, абляция нередко приводила к полному разрушению проводящей системы сердца. Из-за этого для поддержания нормального сердцебиения пациентам приходилось ставить кардиостимулятор. Современные технологии шагнули далеко вперед и теперь позволяют кардиологу делать точечный удар по нежелательному проводящему пути, оставив все остальные ткани нетронутыми. Хотя кардиостимулятор и остается традиционным способом лечения большинства случаев брадикардии (неестественно медленного сердцебиения), абляция применяется для лечения различных видов тахикардии, в том числе фибрилляции предсердий.
В каком-то смысле появление абляции — это самая выдающаяся из многочисленных побед в войне с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Вот вам отрезвляющий факт: более чем за век развития кардиохирургии редко удавалось по-настоящему вылечить пациента. Большинство приведенных в данной книге процедур, начиная с операций на синюшных детях и пересадки сердца и заканчивая заменой сердечных клапанов и установкой стентов, — лишь паллиативные меры. Они облегчают симптомы, однако никак не борются с основным заболеванием. А радиочастотная абляция позволила именно вылечить целую категорию пациентов, чьи болезни прежде выходили за рамки возможностей медицины. Эндрю Грас, электрофизиолог из больницы Папворт, стал одним из первых британских специалистов, который взял на вооружение эту методику. Он хорошо помнит, когда, в начале 1980-х, только-только стал врачом, какими мрачными были перспективы для пациентов с серьезной аритмией: «Когда-то мне казалось, что синдром Вольфа — Паркинсона — Уайта — худшее, что может случиться с молодым человеком. Я помню, как переносили сердечные приступы те восемнадцатилетние пациенты, которые лежали в окружении людей гораздо старше и получали по три разных лекарства от аритмии. Это было не менее страшно, чем какой-нибудь кистозный фиброз, а теперь, — он щелкает пальцами, — мы можем помочь им всего за час».
Прошло больше полувека с тех пор, как Чарльз Доттер заявил не верящей своим ушам аудитории, что обычный катетер в один прекрасный день станет «важным хирургическим инструментом». Дальнейшее развитие событий определенно превзошло все его самые смелые ожидания: и пусть до микроскопических подводных лодок из «Фантастического путешествия», бороздящих кровеносные сосуды, нам все так же далеко, сегодня интервенционные кардиологи повсеместно исправляют врожденные пороки сердца, помогают людям, перенесшим сердечный приступ, а также лечат опасные для жизни аритмии — и делают они все это, даже не притрагиваясь к скальпелю. Из-за стремительного развития этого направления медицины некоторые кардиохирурги стали всерьез опасаться, что их навыки вскоре останутся невостребованными. Эти опасения (пока что) не сбылись, однако интервенционная кардиология продолжает пополнять свой арсенал новаторскими методами со скоростью, коей кардиохирургия не видела со времен своего расцвета в 1960-х. И, как мы увидим в следующей главе, последние достижения привели к тесному, как никогда прежде, сотрудничеству хирургов и интервенционных кардиологов.
