К счастью для Винеберга, веские доказательства эффективности его процедуры не заставили себя долго ждать. Дональд Эффлер был главой отделения кардиоторакальной хирургии в Кливлендской клинике. Там в 1958 году один из его коллег, кардиолог Мэйсон Сонс, разработал методику наблюдения за прохождением крови через коронарную артерию бьющегося сердца, причем открытие это было сделано совершенно случайно. Однажды утром Сонс делал аортограмму — рентгеновский снимок аорты. Чтобы сделать контуры сосуда видимыми, в аорту перед выполнением снимка через катетер вводился специальный краситель. Сонс не заметил, как кончик катетера соскочил и краситель попал прямо в правую коронарную артерию. Это была настоящая катастрофа, так как считалось, что попадание любого инородного вещества в коронарные артерии влечет за собой смерть человека. Ожидая, что у его пациента остановится сердце, Сонс кинулся к скальпелю, чтобы срочно вскрыть грудную полость и начать массаж сердца. Оно и правда ненадолго замерло, однако несколько секунд спустя пациент был более чем живым — он вовсю кашлял. Сонс сразу же сделал вывод, что в коронарные артерии можно безопасно вводить небольшое количество красителя, сделав их тем самым видимыми на рентгеновском снимке. Камера для скоростной киносъемки могла бы затем заснять движение крови через эти сосуды, обозначив места их закупорки.
Этот метод, получивший название селективной коронарной артериографии, стал значительным рывком вперед, который позволил не только точно диагностировать ишемическую болезнь сердца, но и дал возможность Сонсу и его коллегам анализировать результаты хирургических операций. В 1962 году Эффлер раздумывал над тем, чтобы взять на вооружение процедуру Винеберга, однако так и не был убежден в ее пользе. По его просьбе двух пациентов, прооперированных данным способом несколькими годами ранее, отправили на обследование в клинику.
Изучив рентгеновские снимки сосудистых имплантатов Винеберга, Сонс пришел к заключению, что тот был абсолютно прав в своих заявлениях: в имплантированной в сердце внутренней грудной артерии действительно формировалась новая сосудистая сетка, связывающая ее с коронарными артериями, тем самым увеличивая кровоснабжение миокарда. После столь наглядного доказательства эффективности операция Винеберга получила широкое распространение, и хирурги проводили ее вплоть до середины 1970-х годов. Один из пациентов, которому операцию сделали в 1969 году, прожил еще двадцать один год без каких-либо неприятных симптомов.
Бек, Винеберг и другие хирурги благодаря своим операциям успешно справились с задачей восстановления кровоснабжения миокарда, а вот проблема закупоренных коронарных артерий так и осталась нерешенной. В 1960-х годах хирурги обдумывали огромное количество новых методик, стараясь переключить свое внимание непосредственно на пораженные болезнью сосуды. Самый логичный — но при этом крайне рискованный — подход заключался в том, чтобы просто удалить препятствие, мешающее току крови. Уолтон Лиллехай в своих экспериментах на трупах в 1956 году продемонстрировал, что это возможно, — он вскрывал поврежденные сосуды, удалял бляшки и зашивал их обратно. Позже в тот же год Чарльз Бэйли успешно использовал эту методику — известную как коронарная эндартерэктомия — на пациенте: он удалил холестериновую бляшку размером семь миллиметров с помощью вставленной через разрез в артерию тонкой канюли.
В отличие от операции Винеберга, после которой требовались месяцы, чтобы сформировалась новая кровеносная сеть, эндартерэктомия моментально восстанавливала кровоснабжение, а это значительно повышало шансы данной процедуры помочь пациентам с коронарным тромбозом. Вместе с тем выскабливание нежных тканей кровеносных сосудов металлическими инструментами приводило к их повреждению, поэтому был разработан менее травматичный метод эндартерэктомии с использованием для прочистки закупоренных артерий струи углекислого газа под большим давлением. Но у обоих подходов был один и тот же недостаток: коронарные артерии, как правило, сжимались в месте хирургического вмешательства, а это снова приводило к уменьшению их диаметра. Не было никакого смысла проводить операцию, если всего через несколько месяцев проблема возвращалась. Оке Сеннинг придумал способ обойти это затруднение — на место разреза накладывались полоски любой другой артерии, взятой из организма пациента. Суть процедуры была крайне простой — все равно что пришить заплатку на протершийся в локте рукав любимого пиджака, — однако тут требовалась исключительная сноровка, так как «рукав» этот был всего пару миллиметров шириной. Овладеть этой методикой смогли лишь единицы, но она стала незаменимым способом восстановления естественного диаметра закупоренной коронарной артерии после удаления бляшек или тромбов. Оба метода — эндартерэктомия и наложение заплаток из сосудов — несколько лет занимали свое законное место в арсенале кардиохирурга, однако вскоре им на смену пришла куда более эффективная операция.
* * *
В 1962 году в Кливлендскую клинику в отделение Эффлера был принят на работу Рене Фавалоро — молодой аргентинец из деревенской больницы в пампасах. Он родился в городе Ла-Плата на востоке Аргентины и изучал медицину в городском университете, собираясь стать хирургом. Однако карьера его в самом начале сильно пострадала от деспотичного политического режима того времени. В 1949 году ему предложили престижную стажировку, для участия в которой необходимо было сначала подписать документ о том, что он одобряет политический режим президента Аргентины Хуанто Перона. Фавалоро отказался участвовать в подобных манипуляциях и предпочел добровольную ссылку в Хасинто Араус, маленький бедный городок более чем в шестистах километрах от Ла-Платы. Затем к нему присоединился и его брат, и вместе они с нуля создали небольшой, но весьма неплохо оборудованный госпиталь с собственными лабораторией и операционной. Фавалоро провел тысячи операций и набрался опыта — от родов до хирургии брюшной полости. Несмотря на жизнь в изоляции, он был в курсе стремительного развития кардиохирургии и двенадцать лет спустя решил перебраться в Америку, чтобы обучиться этой новой специальности.
Когда Фавалоро приехал в Кливленд, он плохо говорил по-английски и никого там не знал. И даже при том, что в тридцать девять лет он обладал широчайшим опытом, лицензии на работу хирургом у него не было, и он был обязан пройти обучение для получения соответствующей квалификации. Его начальник Дональд Эффлер, однако, был готов проигнорировать формальности и позволил Рене ассистировать ему в операционной. В свободное время Фавалоро часами изучал огромный архив рентгеновских снимков Мэйсона Сонса, чтобы научиться правильно их интерпретировать, и заодно попытался выявить какие-то повторяющиеся признаки ишемической болезни. Когда он наконец начал работать штатным хирургом больницы, операция Винеберга считалась предпочтительным вариантом лечения большинства пациентов, и в 1966 году Фавалоро представил значительно усовершенствованный ее вариант. Он предложил использовать не одну, а обе внутренние грудные артерии, тем самым удвоив площадь миокарда, которая получала в этом случае дополнительное кровоснабжение. Он и его коллеги были все же по-прежнему не до конца удовлетворены результатами. Эффект после операции Винеберга наступал слишком медленно, а эндартерэктомия приводила к множеству осложнений, в том числе и к формированию тромбов. Пришла пора экспериментировать.
