Излишне говорить, что в эпоху викингов политика и связанные с ней потрясения унесли жизни десятков людей. И тот, кто побеждал в борьбе за власть, и его окружение, никогда не были в полной безопасности. Многих смещали с трона кровавыми методами: одних раньше, других позже. Ситуация усугублялась довольно большим числом претендентов на престол. В третьей главе мы уже затрагивали вопрос о том, что короли часто заводили детей с разными женщинами, ни одна из которых не имела неоспоримых прав наследования. Кроме того, к интригам зачастую подключались и сыновья сестер конунга
[356]. Гуннхильд пыталась отстоять право своих сыновей на трон, а Хильд, дочь Хрольва Носатого, просит у короля за своего сына Хрольва Пешехода (известного в других источниках под именем Ролло). Суть конфликта заключалась в следующем: «Одним летом, вернувшись в Вик из викингского похода, он [Хрольв Пешеход] забивал на берегу скот, захваченный им у местных жителей. А Харальд конунг был в Вике. Он очень разгневался, когда узнал об этом, потому что он запретил грабить внутри страны под страхом строгого наказания. Конунг объявил поэтому на тинге, что он изгоняет Хрольва из Норвегии». Чтобы защитить сына, Хильд приходит ко двору короля и произносит вису:
«Не напрасно ль Хрольва,
Словно волка, крова
Вы лишили, волю
Гневу дав, владыка?
Страшно спорить с лютым:
Людям князя сладить
Едва ль с ним удастся,
Коль в лесу заляжет»
[357].
Хильд сравнивает своего сына с волком лишь затем, чтобы показать конунгу, насколько опрометчивым может оказаться изгнание столь дикого животного, которое может в любой момент вернуться и укусить. Не до конца понятно, следует ли воспринимать слова Хильд о том, что людям короля не удастся справиться с волком, как прямую угрозу или же она просто пытается делать хорошую мину при плохой игре, прекрасно понимая, что сын все равно будет изгнан
[358]. Как бы там ни было, тот факт, что ее вообще допускают к трону, обусловлен только ее знатным положением: Хильд была дочерью ярла и женой Рёгнвальда, большого друга короля Харальда. Но, несмотря на это, Хрольва в Норвегии с тех пор никто не видел. Согласно рассказчику, «Хрольв Пешеход отправился затем на запад за море на Южные острова, а оттуда на запад в Валланд и разорял там страну. Он приобрел там большие владения и поселил там много норвежцев. Эти владения называются с тех пор Нормандией». Также утверждается, что потомком Хрольва был «Вильям Незаконнорожденный, конунг Англии».
Случай Хильд – не единственный пример того, как женщина оказывалась допущена на тинг. Во второй главе мы уже встречались с решительной Астрид, которая в «Саге о Магнусе Добром» держит речь перед многолюдным собранием вскоре после смерти своего мужа, короля Олава II Святого (или «Толстого»), погибшего в битве при Стикластадире в 1030 году. Астрид, которой тогда было 30 лет, возвращается в родную Швецию и вкоре после этого способствует тому, чтобы на трон взошел 10-летний сын короля – Магнус, сын Альвхильд, наложницы Олава. Несмотря на то что Магнус не ее родной сын – судя по всему, официально у королевской четы была только одна дочь – Астрид созывает тинг, намереваясь не только выступить самой, но и склонить на свою сторону других представителей местной знати. В результате шведы вступаются за Магнуса и вскоре после их прибытия в Норвегию, мальчик вступает на трон
[359].
Неизвестно, насколько стоит доверять саге, созданной примерно двести лет спустя после описываемых событий, но в прозаический текст Стурлусона включены и стихи придворного скальда Сигхвата Тордарсона, которому покровительствовала Астрид. Вероятно, это самые хвалебны строки в адрес женщины, которые можно встретить во всем «Круге Земном»
[360].
«За дары намерен
Воздать щедро дщери
Олава – ей Толстый
Мужем был – хвалою.
В Ханграре средь многих
Полчищ свеев дело
Мужня сына славно
Отстояла Астрид.
О Магнусе, словно
О родном, радела,
Словом горделивых
Усовестив свеев.
Замысл – на земли
Твердо встал Харальда
Магнус, ей подмогой
Был Христос, – исполнен.
Отчиной могучий
Князь кому ж обязан,
Магнус – многих взял он
Под власть, – как не Астрид?
Помочь кто из мачех
Лучше сей сумеет —
Честь глубокомыслой —
Пасынку? – и слава»
[361].
Не забыв поблагодарить Астрид за оказанное ему покровительство, Сигхват прямым текстом говорит, что своими успехами Магнус обязан Астрид, а ей в свою очередь помогал сам Христос. Такое сравнение – необычайно сильная похвала, но сила убеждения у Астрид, по всей видимости, была. Чего стоит только тот факт, как она устроила собственный брак с королем Олавом (см. главу 2).
Другие эпизоды саги рисуют портрет Астрид как целеустремленной и гордой женщины, готовой потягаться со своим выдающимся супругом за большее число хвалебных эпитетов от скальда Тордарсона. Авторы многих средневековых текстов явно приукрашивают ее образ, но все же эти источники позволяют предполагать, что она действительно обладала значительной властью благодаря своему интеллекту, смелости, харизме, и, что важнее всего, навыками отличного оратора и политика
[362]. Рассказчик «Саги о Магнусе Добром» не дает нам ни одного повода упрекнуть Астрид в том, что она злоупотребляет своим положением или манипулирует шведами в своих корыстных интересах. Напротив, он подчеркивает, что она искренне борется за права юного наследника. Она далеко не злая мачеха, образ которой можно встретить в сагах то тут, то там. При этом она не могла не знать о том, что в этом статусе ей полагается собственная свита и право участия в обсуждении важных дел, ведь статус матерей правителей в то время был не ниже, а может даже и выше статуса королевских жен и дочерей.
