В начале седьмого диапозитивы были наконец готовы. И хотя я вовсе не ожидал увидеть какую-то диковину вроде летящей в воздухе иголки, все же решил просмотреть диапозитивы, благо проектор стоял прямо на прилавке. Всего я сделал одиннадцать снимков. На пяти диапозитивах красовались снятые крупным планом орхидеи, которые я накануне фотографировал в оранжерее, на двух была запечатлена толпа, повалившая из церкви после окончания пасхальной службы, и лишь на последних четырех я распознал миссис Байноу и ее спутников. Дольше всего я разглядывал четвертый диапозитив, который подтвердил то, что я видел собственными глазами в видоискатель фотокамеры: затылок, руку и плечо Мурлыки, а находился он по меньшей мере в трех футах от миссис Байноу.
Никакой иголки, следовательно, никакой улики, но я решил, что лишняя осторожность никогда не помешает. Я попросил у приемщика еще один конверт, который он мне любезно дал, не содрав лишней платы. В один конверт я убрал диапозитивы с изображением миссис Байноу и положил его в правый карман, а второй конверт – в левый. Теперь, в том случае если мэр, или губернатор, или Дж. Эдгар Гувер остановят меня на улице и попросят показать снимки, сделанные мной во время пасхального парада, они уже не узнают, что я уделял повышенное внимание миссис Байноу. Впрочем, никто меня не остановил. В половине седьмого, когда еще не начали сгущаться сумерки, я взлетел на крыльцо нашего особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, открыл своим ключом дверь, с изумлением обнаружив, что цепочку никто пока не навесил.
Впрочем, главный сюрприз ждал меня впереди. Наша старая дубовая вешалка в прихожей была настолько увешана пальто и шляпами, что мне пришлось повесить собственное пальто на спинку стула. Из кабинета через открытую дверь доносился рык Вулфа. Я прокрался по прихожей, заглянул в кабинет и увидел, что за моим столом восседает окружной прокурор Скиннер, а кабинет настолько забит людьми, что яблоку упасть негде. Я был потрясен. Терпеть не могу, когда кто-то сидит на моем стуле, пусть это даже сам окружной прокурор.
Глава 7
Когда я вошел, все головы повернулись в мою сторону, а Вулф замолчал. Поскольку мой стул заняли, я хотел было поинтересоваться, не лишний ли я, но сдержался. Когда я начал пробираться к своему столу, лавируя между креслами, Вулф сам обратился к окружному прокурору:
– Мистер Скиннер, вы заняли место мистера Гудвина. Вы не возражаете, если он сядет за свой стол?
Это немного помогло, но не слишком. Прежде Вулф никогда не устраивал подобные сборища, не предупредив меня. К тому же я полдня потратил, следуя его указаниям и пытаясь разыскать четверых из тех, кто присутствовал в его кабинете: Айрис Иннес и Джо Херрика, с которыми я был уже знаком, а также Алана Гайсса и Огастеса Пицци, с которыми я стоял накануне возле церкви Святого Томаса. За спиной Гайсса стояло свободное желтое кресло, и Скиннер переместился в него. Рядом сидел инспектор Кремер, кресло перед ним занимал Генри Фримм. В красном кожаном кресле, как и накануне вечером, сидел Миллард Байноу, занимая лишь половину сиденья, выпрямив спину и уперев кулаки в колени.
Если Байноу, Фримма, Кремера и Скиннера я бы еще вынес, то увидеть квартет фотографов после стольких усилий, которые я затратил на их поиски, было выше моих сил.
Не садясь на свое место, я повернулся к Вулфу и спросил:
– Я не очень помешаю?
– Сядь, Арчи! – Его голос прозвучал отрывисто. – Встретиться в таком составе предложил мистер Байноу, которому удалось договориться с мистером Скиннером. Мы потратили уже полчаса и не продвинулись ни на шаг. Сядь!
Что ж, с тем, что филантроп-миллиардер мог договориться с окружным прокурором, я согласился, но в любом случае, раз общались они целых полчаса, а на организацию встречи ушло никак не меньше часа, значит Вулф знал о ней, но ничего не сказал, когда я позвонил ему в четверть шестого. Такого я стерпеть не мог и решил его проучить. Он должен свято помнить, что главное в совместном расследовании – помогать друг другу. Я достал из правого кармана конверт с диапозитивами и небрежно швырнул Вулфу на стол. Если Кремера обуяет любопытство и он, потребовав, чтобы ему показали содержимое конверта, заинтересуется, почему это я так целенаправленно фотографировал миссис Байноу, пусть Вулф выкручивается, как хочет. Хотя он, разумеется, не станет распечатывать конверт при Кремере, а просто спрячет в свой ящик.
Однако Вулф обманул мои ожидания. Ведь «сентрекс» был куплен для того, чтобы составить постоянную коллекцию вариаций оттенков у цветков орхидей, и фильмоскоп для просмотра диапозитивов стоял прямо перед ним на столе. Вулф подтащил к себе приборчик, распечатал конверт, вставил первый диапозитив, рассмотрел его, вынул и вставил следующий.
– Что у вас там? – громко спросил Кремер.
– Минуточку терпения, – пробормотал Вулф, продолжая свое занятие.
На последнем диапозитиве он задержался дольше, чем на остальных. По-моему, это был как раз четвертый из серии. Наконец, после того как вставил и рассмотрел полюбившийся диапозитив третий раз кряду, Вулф оторвался от фильмоскопа и поднял голову.
– Мистер Кремер и мистер Скиннер! – позвал он. В голосе, как мне показалось, прозвучали нотки нетерпения. – Подойдите ко мне, пожалуйста, и взгляните сами. Это один из снимков, которые сделал вчера мистер Гудвин. Последний снимок.
Он развернул фильмоскоп и пододвинул его на противоположный край стола. Кремер, подоспевший первым, согнулся в три погибели и посмотрел. Десять секунд спустя он крякнул и отодвинулся, освобождая место для Скиннера. Окружной прокурор любовался диапозитивом чуть дольше, а потом выпрямился и сказал:
– Очень интересно. Он определенно фотографировал миссис Байноу. А этому человеку, который тянется к ней, удалось до нее дотронуться?
– Думаю, нет. Мистер Гудвин сказал, что его оттерли, да и остальные очевидцы, похоже, того же мнения. Однако я разглядел на этом диапозитиве кое-что такое, что наводит на серьезные размышления. Я хотел бы, чтобы вы, джентльмены, еще раз пригляделись к нему повнимательнее.
Джентльмены послушались и разглядывали диапозитив довольно долго. Закончив, Кремер требовательно вопросил:
– Ну так что вы имели в виду?
Вулф подтащил фильмоскоп к себе, еще раз посмотрел, потом приподнял голову:
– Возможно, я и ошибаюсь. Однако, на мой взгляд, это заслуживает расследования, так что я хотел бы провести небольшой эксперимент. Вы не годитесь, джентльмены. Вы видели диапозитив. Мистер Гудвин тоже видел. А мистер Байноу и мистер Фримм были как раз там. – Его взгляд скользнул в сторону. – Мисс Иннес и мистер Херрик, помогите нам, пожалуйста. Мисс Иннес, вы встаньте чуть подальше, чтобы мы все вас видели. Вы – миссис Байноу, которая идет по тротуару лицом к фотокамере. Арчи, ты тот человек, который пытается к ней прикоснуться. Встань лицом к ней на соответствующем удалении и спиной к камере. Мистер Херрик, вы спутник миссис Байноу, который идет по левую сторону от нее. Встаньте рядом. Нет, ближе. Еще ближе, как у нас на диапозитиве. Вот, так уже лучше. Теперь слушайте внимательно. Вы медленно идете рядом, как вдруг этот мужчина подскакивает к миссис Байноу и явно намеревается до нее дотронуться. Вы инстинктивно вскидываете руки и загораживаете ее, пытаясь уберечь от вероятного злоумышленника. Не обдумывайте, как это сделать, а делайте так, как вам взбредет в голову, это чисто рефлекторный жест. Давайте!
