Прошли станцию Горелово. Пустота, фонари не горят, вокзал покинут. Забастовщики, если тут и имелись, себя не выказали.
Две Мишени велел на всякий случай заготовить всяких революционных лозунгов, намалевав их на первых попавшихся холстинах; но пока дорогу бронепоезду никто не преградил. Обыватель попрятался; с наступлением ночи должен был утихнуть бой и у побережья. Впрочем, какой смысл там сражаться, если враг уже давно обошёл оборонявшихся, наступая на столицу через Гатчино с Царским Селом?
И самое главное – что в самой столице? Что там защищать и кого? Какой пункт? Во что вцепляться зубами и стоять до последней крайности? Где старшие роты, где начальник корпуса? Как их искать в огромном городе, охваченном анархией?
Константин Сергеевич должен знать, не может не знать, убеждал себя Фёдор. Иначе и быть не может!
– Кадет Солонов, – раздалось сзади, и Федя едва не подпрыгнул. Вот и говори после этого, что медиумов не бывает!..
Две Мишени тоже вышел на узкий решётчатый парапет, опоясывавший носовую орудийную башню броневагона.
– Что ты здесь делаешь, Федя? – совсем невоенным тоном осведомился наставник.
– Веду наблюдение, господин полковник! – Фёдор вскинул ладонь к папахе, и Две Мишени тоже подобрался.
– Вольно, кадет. – Аристов вздохнул, оперся о перила. Паровоз за их спинами пыхтел и чавкал рычагами, словно забияка перед дракой, распаляя себя. – Я вот тоже смотрю. И – ничего…
– Так точно, ничего. Словно вымерло всё, гос… Константин Сергеевич.
– Именно, что вымерло. Сейчас уже Лигово будет, а там и до Балтийского рукой подать…
– А дальше? – осмелился спросить Фёдор. – Дальше куда, Константин Сергеевич? Наших ведь сыскать надо…
– Займём вокзал, – отрывисто бросил Две Мишени. – Там – уголь, вода, прямо на Обводном канале – Измайловские провиантские магазины, запасов там немного, но на первое время нам хватит – если, конечно, их не разграбили. А потом будем искать наших. И вообще всех, кто сопротивляется. Если германцы и эти… – голос его полнило отвращение, – из Временного собрания по-прежнему наступают на столицу, значит, тут у них не всё прошло гладко, значит, тут кто-то ещё не сдался. Значит, их нужно найти. Найдём ведь, господин кадет-вице-фельдфебель?
– Так точно, господин полковник! – в тон бодро гаркнул Фёдор. – И наших всех. И… и Ирину Ивановну…
Рука полковника в чёрной лайковой перчатке очень, очень сильно сжала поручень.
– Обо всём по порядку, – чужим голосом сказал он. – Наша первая задача, кадет, это взять Балтийский вокзал. Если я хоть что-то понимаю в мятежах и бунтах, толпа сейчас разбивает винные лавки и богатые магазины. До армейских складов, тем более – не главных, может и не добраться. Но долго это не продлится конечно же. Часть пулемётов с бронепоезда снимем. Грузовиков у нас маловато, только три на платформы погрузить и сумели, но ничего. Как там говорилось? «Чтобы непременно были заняты и ценой каких угодно потерь были удержаны: а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции, г) мосты в первую голову»?
[16] Видишь, Фёдор, аж наизусть заучил. С тех самых дней помню… Негодяй, конечно, каких свет не видывал, но в вооружённых восстаниях понимал крепко.
Бронепоезд замедлял ход, приближался поворот на Ревельскую ветку, на прямой ход к вокзалу.
– По пути будут промышленные кварталы. Железнодорожные пути ведут к Путиловскому заводу, в порт и так далее. Сейчас нас никто не пытается остановить, но там – я не уверен. Хотя, конечно, надеюсь, что смутьяны там перепились и сейчас расползаются кто куда.
– Грабить они будут, – сказал Фёдор мрачно. – Не расползутся никуда, Константин Сергеевич, ей-богу, не расползутся!
– Тогда пусть молятся, – посулил полковник. И посулил так, что у самого Фёдора по спине прошёл холод.
Состав миновал Лигово. Дорога оставалась пустой и мёртвой, не работали новомодные светофоры, да и старые верные семафоры застыли, словно ждущие обречённого виселицы.
– Бросили работу, черти, – пробормотал Две Мишени.
Ход пришлось замедлить, бронепоезд еле полз.
Однако, несмотря ни на что, они продвигались вперёд. Миновали Дачное. Открылся прямой путь; скоро будет развилка к Путиловскому заводу и окружной дороге. Справа и слева тянулись однообразные и пустые огородные угодья пополам с выгонами; Фёдор с облегчением заметил кое-где в окнах домиков слабые огоньки. Слава богу, а то уже начинало казаться, что весь великий город опустел, что исчезли все до единого его жители…
Холодало, но Фёдор упрямо не уходил с площадки. Две Мишени тоже оставался рядом, и Федя видел, что полковник, обычно спокойный, расстегнул кобуру.
– Совершаем ошибку, кадет-вице-фельдфебель, – сквозь зубы проговорил он. – Торчим здесь на виду у всех; а если впереди баррикада?
Фёдор слегка тряхнул винтовкой.
– Понимаю. Но идём-ка внутрь, господин кадет. Это приказ.
Пошли. Полковник направился, однако, обратно, в носовой отсек броневагона, где в полной готовности застыл расчёт короткоствольной горной трёхдюймовки.
Рядовых здесь не было. Все, вплоть до заряжающего, офицеры. Феде это не слишком понравилось, хоть и говорили, что экипаж бронепоезда надёжный, но кто сейчас по-настоящему надёжен? Разве что они, кадеты, да питерские юнкера, да ещё гвардейские полки, и то не все.
– Я не я буду, если развилку на окружной не завалили. – Семён Ильич Яковлев, полковник, начальник четвёртой роты, стоял за командира расчёта.
– Может, и не завалили. – Две Мишени взялся за перископ наблюдения. – При том бардаке, господа, что сейчас в столице всё что угодно может быть. Семён Ильич, у вас тут прожектор имеется?
– А как же. – Яковлев повернул рычаг. – Опускной, как положено. В бою уберём, иначе его первым же осколком снесёт.
Щёлкнул переключатель. Офицеры задвигались, каждый старался протиснуться к смотровым щелям, закрытым толстыми стеклянными блоками.
Луч прожектора протянулся над рельсами, упёрся в путепровод – там шла к порту и заводам Путиловская ветка.
– Здесь интендантские магазины рядом, – задумчиво сказал один из офицеров-артиллеристов из команды бронепоезда, его Фёдор не знал. – И огороды гвардейских полков…
– Сигналь! – Две Мишени оторвался от перископа. – Стоп машина! Путь завален! Как раз под эстакадой!
Яковлев рванул ручку машинного телеграфа, одновременно нажимая сигнал тревоги. По броневагонам пронёсся короткий вскрик ревуна.
– Заряжай! – скомандовал Две Мишени. – Фёдор, к месту! Команде твоих охотников – к бою! Быть готовыми, но не высовываться без приказа!
– Есть, господин полковник! – откозырял Федя, однако далеко уйти ему не удалось. Из темноты щёлкнули первые винтовочные выстрелы. Коротко взлаял пулемёт, и броня отозвалась, отражая густо летящие пули.
