– Михаил Дмитриевич, здесь один винт с тремя лопастями. Пулемет «ровной» строчки не дает, он следит за положением всех трех лопастей и сам делает задержку спуска, когда лопасть подходит к стволу, и пуля может пробить лопасть, как только она минует ствол, следует следующий выстрел, если пилот не отпустил гашетку. Учитывается даже время пролета пули от ствола до винта. А здесь два двухлопастных винта, вращающихся с разной скоростью вращения. Разность невелика, но винты синхронно не вращаются. Вероятность прострела одной из лопастей существует постоянно. Устройства, которое может отследить такой сложный процесс, пока не существует. А на моей машине стоят пулеметы Льюиса с ленточным питанием. Собственно, это не лента, а рукав, в котором подаются патроны в верхний приемник двухслойного магазина. Верхняя крышка у него не вращается, через нее осуществляется снаряжение магазина. Там новый патрон захватывается спиралью подачи, а рант вдавливается на место. Фактически это трехслойный магазин, третий слой которого находится в процессе снаряжения. Привод подачи рукава – от двигателя. Ну, а магазин вращается от затвора. Довольно сложное и очень дорогое устройство. Мы даже не пытались выставить это на конкурс, зная отношение интендантов и инженерного корпуса к нашей работе. «Сложно, дорого, не требуется!» Заставить бы их на лету управлять истребителем и менять диски у пулеметов на верхнем крыле биплана. Крыльевые пулеметы лежат боком, подача патронов идет непосредственно по рукаву, привод от затвора задействован для подачи крайних тридцати патронов. Он вращает привод подачи бесконечного магазина. Но сам он такую массу патронов переместить не в состоянии, так что пулемет имеет две системы подачи: зависимую и независимую.
– Господи, какие сложности, чтобы просто выстрелить!
– Там еще и система перезарядки.
– Кто же со всем этим разбирается?
– Наши вооруженцы и техники, последние проходят обучение даже дольше, чем летчики, при Политехническом институте в Петербурге. Главная наша ценность, но начальство их не ценит. Печется только о летунах, это я вам как начальник инженерной службы всего воздушного флота России говорю.
А тут еще его брат приехал, с которым мы постоянно общались в Петербурге. А Владимир Дмитриевич был одним из редакторов «Правды», только знали об этом «не только лишь все». Он был опытнейшим подпольщиком и членом ЦК партии. Чуть ли не единственный, кто из «легалов» сумел избежать ареста и не засветиться в 15-м году. Впрочем, глядя на него, в жизни не подумаешь, что он ведет эту работу. Хотя мы познакомились не так давно, через Кобу, и большими друзьями не были, но, видимо, какую-то информацию брату он передал, и так, что последние доли сомнения у нашего «куратора» от Генштаба рассеялись, и он включился в общую работу. Как генерал-квартирьер, обеспечил всем необходимым весь летный и технический состав «дивизии», как стали нас называть на Юго-Западном. Он же пробил поставки авиабензинов для всех типов двигателей, сняв с меня необходимость рассчитываться с собственным совладельцем из собственного кармана. «Муромцы» употребляли 70-, 80- и 90-й бензин, октан-корректор позволял подстроить двигатель под эти три типа топлива. «Сотку» и «95-й» кушали только «И», которые летали редко. Ритмично заработал снаряжательный завод.
Мы же, расправившись в два дня с авиацией противника, приступили к ведению разведки и наблюдению во всей полосе наступления. Саму крепость почти не трогали, но активно охотились за их прожекторами, электростанциями и корректировочными постами.
Здесь мы познакомились с новыми конструкциями «мрачного германского гения»: 37-мм автоматическими зенитными пушками «Шпандау». Они стреляли очередями до 25 выстрелов с очень неплохой скорострельностью: 600 выстрелов в минуту. Одно хорошо: рассеивание большое и скорость снаряда невысокая. Плюс заметна она была с воздуха из-за солидного размера и большого расчета. Выше 500 метров расчеты обычно не попадали ни по чему, опыта стрельбы у них еще не было. Всего нами было обнаружено и уничтожено шесть таких установок. По отношению к летчикам АВИ (Австро-Венгерской империи) все пилоты высказались за то, чтобы в воздухе их «сажать», а не убивать, если летят на безоружном самолете и не пытаются отстреливаться из личного оружия. А так их аэродромы мы нашли сразу, они по «нашему» проекту не строились, и не маскировались совсем, и утром нанесли удары по ним, уничтожив всю технику на земле. Более австрийцы сюда самолетов не присылали. Организованная нами и третьей армией служба ВНОС позволила со временем расправиться и с дирижаблями, которые сразу перешли на ночной образ жизни.
Неделю мы занимались исключительно картографированием и фотографированием окрестностей города, да прикрывали наши войска, обходившие крепость со всех сторон. Затем вместе с генералами 3-й и 8-й армий обсудили порядок штурма. Предложенный генералом Радко-Дмитриевым план прямого штурма с востока был отклонен: значительное количество австрийских войск прикрывало подходы к фортам «Борек» и «Салис Соглио». Разрыв между 1-м фортом и 2-м в районе Якшманицы, действительно, существовал, но за ним находилось большое болото, не обозначенное у нас на картах. Австрийцы отвели воду из Сана и Вяра и затопили там все. Под некоторыми углами вода отлично блестела, ее удалось обнаружить. Местом для прорыва к стенам крепости были выбраны форты IV «Оптим» и III «А», находящиеся за насыпью железной дороги и отсекающей наступающих от флангового огня фортов и артиллерийских батарей за рекой Виар (Вяр). Шоссе вдоль железной дороги позволяло использовать тяжелые танки. Второй удар наносился навстречу первому в районе городка Дунковички, тоже вдоль того же шоссе. Между точками прорыва было всего 8 километров по шоссе и две крепостные стены.
Всех беспокоили довольно солидные рощи слева от места южного прорыва, но погода стояла отличная, поэтому я мог гарантировать, что смогу предотвратить атаку с той стороны. Сил и средств хватало. А новые бомбы позволяли накрывать большие площади.
Осада и штурм начались «классически»: один «Илья Муромец-М», под управлением самого Сикорского, в сопровождении двух шестерок СКМ-2М, строем подплыли к крепости, вызвав бешеный огонь из всего, что было в руках защитников Премышля, да все мимо, так как противозенитный маневр мы исполняли. С борта «Муромца» вниз полетела одна, картонная, бомба, разорвавшаяся на высоте 200 метров кучей листовок с ультиматумом. Лишь истребители опорожнили свои бомболюки над позициями «псевдозенитных» орудий. Это были 75-мм полевые орудия на деревянных лафетах, с помощью солдат пушки были задраны под большим углом и могли стрелять в нашем направлении, но не слишком прицельно. «Самопал» последних дней, когда появилась угроза нападения сверху. Взрывы и пожары в крепости начались сразу и много. Снаряды для этих орудий австрийцы вытащили и разложили возле пушек. Дело было к вечеру, ультиматум имел срок до нуля часов 23 августа 1914 года. В ноль часов ответа не последовало, но на всех фортах заиграли трубы и горны, зажглись прожектора, крепость была приведена в боевое состояние. Началась наша работа. Простейший ртутный авиагоризонт, с подсветкой, альтиметр, вариометр и магнитный полукомпас, все, что мы могли предложить для ночного вылета, плюс осветительные авиабомбы весом 25 килограммов с парашютиками. Все это отрабатывали в Гатчине, все летчики имели допуск к ночным полетам. Мы начали охоту за уцелевшими и восстановленными прожекторами, стараясь равномерно распределить свои усилия по всему периметру крепостных сооружений. Через четыре часа был высажен десант на дельтапланах в районе фортов «Дунковички» и «Оптин», который вывел из строя большинство орудий и пулеметных точек на этих двух фортах. Было взорвано 8 бронекареток «Шкода» с 57-мм скорострельным орудием. Еще шесть на каждом из фортов были захвачены. В 04.30 началась артподготовка, наибольшую силу она имела на участках прорыва. Следует отметить, что даже проволочные заграждения в большинстве мест были еще не развернуты, не говоря уже о минных заграждениях. Крепость не была готова полностью к штурму. Четыре форта оказались в руках русских войск и вперед двинулись танки, бронеходы Менделеева. Форт III «А» четверка наших самолетов просто вывернула наизнанку, вывалив на него две тонны бомб и зажигательной смеси.
